267
Выписка из оперативной сводки Пензенского губчека с 13 по 20 сентября 1919 г.
После 20 сентября 1919 г.
...23. 16го сего сентября вечером в Саранск прибыли 810 человек кубанских казаков. Население города и уезда сильно взволновано приездом казаков, так как от самих казаков можно слышать, что они приехали отомстить за Миронова. По словам командира казаков, они приехали разоруженные, но фактически у каждого из них имеются револьвер и шашка.
Оставшиеся мироновские казаки кубанских казаков называют белы ми, а себя считают красными. И в разговорах между ними можно слышать, что кубанские казаки укоряют казаков Миронова, говоря: "Мы бы здесь расправились и доказали себя не так, как вы", и считают их пленными. По словам командующего Западной армией Гольдберга, ос тавшийся после Миронова командный состав должен влиться в казачьи ряды кубанских казаков, но, видя неустойчивость кубанцев, отказыва ется. Отношение Гольдберга к казакам неприязненное, но всетаки он обязался ввести в них самую железную дисциплину. Согласно доклада т. Ларина, приехавшие кубанские казаки относятся к Советской власти враждебно и недоверчиво, и их можно характеризовать как бандитов партизанов. Политотдел у кубанцев только что организуется, пока он еще состоит не больше как из 15 человек, который ничего не делает предрассудительного* и в будущем ожидается в г. Саранске сформиро вать две дивизии около 12 000 человек. Приехавшие казаки в разговорах жалеют, что они не поспели к мироновскому мятежу, но пока население они не беспокоят, так как снабжение они привезли с собой из Украины.
Председатель Кузнецов
Секретарь Герасимов
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.8. С.262. Заверенная копия.
* Так в тексте.
268 Протокол допроса Ф.К.Миронова
г. Балашов 21 сентября 1919 г. 1919 г. сентября 21го дня. Председатель реввоентрибунала 9й армии Южного фронта Н.А.Поспелов допрашивал в г. Балашове по делу мятежа Миронова в качестве обвиняемого Миронова. На предло женные вопросы допрашиваемый объяснил:
Имя, отчество и фамилия — Филлипп Козьмич Миронов.
Возраст (лета) — 47.
Место рождения и приписки (город, село или деревня, такой то волости, уезда, губ.) — ст. УстьМедведицкая Донской области.
Постоянное местожительство — там же.
Род занятий — если состоит на службе, то какую должность занимает: а) до последнего госуд[арственного] переворота (Окт.ре
волюции); б) после переворота — [а)] офицер русской армии; б) с декабря месяца — выборный комполка, затем все время в Красной Армии на командных должностях.
Образовательный ценз (грамотен ли или нет, домашнее обра зование, малограмотный, окончил курс такогото учебного заведе ния) — три класса классической гимназии и юнкерское училище.
Степень имущественного положения (имеет ли движимость, недвижимость и денежные капиталы, в чем таковые все заключаются, когда приобретены и где находятся) — имел дом, сад. Разгромлены кадетами. Сельским хозяйством, кроме садоводства, не занимался.
, 8. Семейное положение (женат, холост, вдовец, разведен), имеет ли детей, то сколько душ,, какого возраста — женат, четверо детей, дочь 23 г., дочь 19 л., дочь 16 л., сын 12 л.
Сословное происхождение (крестьянин, мещанин, дворянин) — казак просто (не дворянин).
Политические убеждения (состоит ли в политической пар тии, то какой, если не состоит, то какой партии сочувствует, состоит ли в Союзе и какойлибо организации) — в партии не состоял и не состою по билету, сочувствую партии с[оциал]р[еволю ционеров] максималистов.
Отношение к воинской повинности — комкор.
Нет ли особых примет — [прочерк].
Состоял ли под судом или следствием — был арестован в 1906 г. и отбывал три месяца гауптвахты, но выпущен по требованию общества, исключен был со службы по третьему пункту в 1908 г.
Я слышал, в чем меня обвиняют, но виновным в том себя_____1* признаю.
По делу объясняю:
Повод к выступлению из Саранска. Падение Тамбова и эвакуация
Козлова были решающим поводом к моему выступлению из Саранска на фронт; мне казалось, что армия опять попала в такое же критическое положение, как и весной этого года на Дону; рассчитывал своим появле нием в любом пункте фронта остановить панический отход, если бы таковой был налицо. Послал телеграмму от 23 августа в штаб 9й армии2*; со мной разговаривал 22 августа т. Смилга3*, возможно, что ктолибо из членов РВС корпуса сообщил о моем намерении выступить; мне было предложено приехать в Пензу; я согласился, заказал паровоз, причем это решение мое менялось до трех раз, даже вечером, 22 августа, я имел намерение выехать, но не помню, откуда была принесена мне записка, предупреждавшая, что в Пензе я буду арестован4* и дело на фронте погибнет. Тогда я решил в Пензу не ехать, а прибыть к Пензе походным порядком со всей дивизией и, оставив ее в полупереходе за городом, отправиться в РВС. Об этом я сообщил по телеграфу (прямому проводу). Ответа на это я не получил. 23го велись переговоры с начштаба Востфронта; он меня вызвал и допрашивал; разговор кончился тем, что я просил его передать т. Смилге, что я готов на всякие уступки; начштаба сказал, что после переговоров со Смилгой он вызовет меня к проводу; этого вызова я не дождался5* . 23 августа с Пензой я не пытался разговаривать, я понял, что Пенза со мной разговаривать не хочет. 24го я утром подал телеграмму на имя Смилги, копия — всему трудовому русскому народу6*; через полчаса я получил телеграмму через Скало
403
ва, что я объявляюсь вне закона, но если подчинюсь добровольно, то мне гарантируется безопасность. Прочел эту телеграмму нашему полку (2му пех.), предложил ему остаться; мне представители этого полка ответили, что "мы не контрреволюцию идем чинить, а выступаем на фронт". Постепенно, в походе, я объявлял эту телеграмму всем подходящим полкам; все согласились идти на фронт. Тов. Скалов меня отговаривал. Я ему ответил, что я не контрреволюционер, что оставать ся в Саранске — это все равно, что задыхаться. Со стороны Булаткина я вообще особенных отговоров не слышал. Деньги в казначействе получались, но по законным требованиям, часть денег корпуса не была даже взята. При моем аресте мною были сданы Буденному 298 800 (с чемто) руб., были у меня после переправы через Суру 314 000. При выступлении из Саранска я приказывал, чтобы корпус ничего из складов, не принадлежащих корпусу, не брал. Был ли какой погром в Саранске, я не знаю. Лично я этого не допустил бы.
Выступал я под гнетущим настроением своим и под влиянием вестей с фронта. У меня была подозрительность, что в Пензе я буду арестован. Я болел душой за то злодеяние, которое чинилось над беззащитным и невежественным казачеством на Дону, и решил, так или иначе, подать голос протеста, чтобы он был услышанным пред ставителями коммунистической партии.
На митингах в Саранске я выступал против лжекоммунистов, но против партии коммунистов, как таковой, я не выступал. Объясняю я фразу из приказавоззвания по Донскому корпусу от 22 августа — "чтобы спасти революционные завоевания, остается одно: свалить пар тию коммунистов" — следующим образом: эту фразу надо понимать с оговоркой, т.е. свалить партию коммунистов в том случае, если фронт будет проваливаться окончательно. Угроза уничтожения коммунистам в том случае, если против корпуса будет применяться вооруженная сила
— есть только политический шаг, чтобы меня допустили к Пензе и чтобы коммунисты были предупреждены и скрывались или просто молчали при моем прохождении, так как я до последней минуты верил, что в Пензу с корпусом я буду допущен. По пути были захвачены коммунистыразведчики, но все были отпущены.
Букатин и Лисин были взяты под конвоем силой, я был намерен в Пензе их освободить, по дороге один убежал, другой вместе с женой был убит при перестрелке у ж[елезной] дороги; первоначально мною было приказано их расстрелять при первом выстреле со стороны коммунистов, но потом я это приказание отменил, так как вообще не признаю смертной казни. О смерти Букатина мне было доложено, но кем, не помню.
На митингах в Саранске я мог говорить о еврейском засилье вообще; на митингах я Троцкого жидом не называл, возможно, что в частном разговоре в возбужденном состоянии и допустил это выражение. Булат кин в Саранске на митингах выступал в частности во 2м кав. полку и на площади; против коммунистов он не говорил. Одна наша мысль была — идти на фронт. Советские работники были те в нашем корпусе, которые в Хоперском округе расстреливали, судили и ссылали отцов мобилизо ванных, а поэтому авторитетом не пользовались, пример — записка с вопросом, сколько Лариным было расстреляно казаков.
[Вопрос.] Как понимать фразу из проекта программы партии "рабочекрестьянскоказацкой"?7*
[Ответ.] Прежде всего, остановить Деникина, а затем разбить его. Остановить и разбить Деникина можно только единением народных сил, а единение это будет тогда, когда со сцены сойдут коммунисты, а особенно апфельбаумы, нахамкесы и т.п. компании. Сойти добровольно со сцены они вследствие больного своего воображения и злобы не пожелают. Придется им скомандовать: "Долой!" И как только донские казаки услышат, что русский народ сбросил коммунистов, они тотчас же остановятся. И первую остановку Деникину придется сделать помимо воли. На вторую остановку его сдвинет красная винтовка, а там его дело пойдет под гору так же быстро, как и карьера Краснова.
Оговорка здесь такая: я хотел пойти на фронт и там, если фронт находится в паническом состоянии и усилия ни к чему бы не привели, то, чтобы остановить дальнейшее отступление, я имел в виду для морального успеха дела среди красноармейцев, большинство которых не сочувствуют насильственной коммуне, прибегнуть к такому шагу: с первым же крупным войсковым начальником обсудить проект этой про граммы и предложить всем коммунистам [уступить] на фронте власть — кому по обсуждению. Относительно же власти дальше от фронта я не имел в виду ничего, ибо отлично понимаю, что нарушение аппарата управления послужило бы только на пользу враг[ам]. С исправлением фронта даль нейшее принадлежало бы опять партии коммунистов.
[Вопрос.] Объясните фразу из [печатного] воззвания: "Возьмем всю власть, всю землю, фабрики и заводы в свои руки, а мы идем биться на фронт с Деникиным".
[Ответ.] Фразу эту надо понимать, как пожелание для будущего; призыва немедленно свергнуть власть теперешних Советов и выбрать немедленно новые, — в этих словах видят пользу.
Пример. В Саранске я сказал коммунистам оставаться на своих местах и продолжить работу...8* было на пути. Объяснение фразы из прокламации, написанной на походе после прочтения приказа совет ским войскам...8*, как протест против утверждения, что я восстал против идеи Советской власти. "Я поднял бунт против таких Советов, которых не хотели бы и ваши отцы, не хочет вся Россия".
Вопервых, я не точно выразился, я хотел сказать "не бунт", а "восстание", как сказано в приказе. Я написал это исключительно для населения, чтобы сгладить впечатление приказа, так как против идеи Советской власти не только восставать, но и мыслить не мог. Совет скую власть я понимаю как власть трудящихся масс, причем Советы должны быть выбраны при свободной агитации.
Поход от Саранска до момента ареста. До переправы через Суру руководил войсками я и Булаткин; Булаткина я отставил от командования после Суры, так как красноармейцы заявили, что он горячится и теряется.
У Черемушкино я взял в плен около батальона; пленных я обез оружил и отпустил; был устроен для них митинг. На митинге высту пал я и Балтазаров. Булаткин во время похода коегде на митингах выступал, но коротко, для усиления впечатления; против меня не выступал и, вообще, об агитации против меня с его стороны мне не докладывали. Булаткину в походе я вообще доверял. Телефонную проволоку приходилось резать там, где нужно было прекратить на время нашего прохода сношения противной стороны.
405
Момент ареста. Из перехваченного приказа по 22й дивизии я узнал о переброске корпуса Буденного и пути его следования. После этого я продолжал идти вперед, думая гделибо задержаться с целью пропуска корпуса. Одно время предложил Булаткину выехать далеко вперед на пути движения корпуса, чтобы войти в переговоры с Буден ным, может ли он вступиться за нас для нашей реабилитации перед РВС Республики. Продолжая движение, я узнал, что начдив 23й отозван и что я потерял сочувствие на много процентов, так как не все меня красноармейцы в 23й дивизии знали, а отсутствие популярного началь ника лишало возможности на сочувствие; поэтому решил во избежание кровопролития направиться к корпусу Буденного; в хут. Крутинском был задержан один красноармеец из этого корпуса и передал, что настроение красноармейцев вообще ко мне не враждебное, что и побудило меня приказать немедленно выстроить часть. Построившим ся частям я объявил, что во избежание кровопролития я приношу себя в жертву и, вызвав песенников, направился к корпусу.
Не доходя полверсты, части были мною остановлены по указанию из корпуса, а затем подъехали комбриг или начдив, которых я и просил принять участие во мне и людях. "Если вы не можете принять в нас участие, то я предлагаю порыцарски разрешить отойти мне к хутору, откуда я вышел, чтобы потом они меня и взяли". Я забыл о том, что со мной у них никакого разговора быть не могло, кроме исполнения приказа, что они и сделали, т.е. арестовали. Перед арестом я имел попытку доехать до хутора, передать записку для жены, но меня не пустили. Булаткин ускакал в этот хутор, где у него была жена, за ним, кажется, в первый момент не гнались. Наши кони были в таком состоянии — три недели под седлом день и ночь, — и ни о каком бегстве на них думать не приходилось. В дороге Булаткин волновался; я ему говорил, чтобы он успокоился, так как цель наша не была преступной и против Советской власти, как таковой, мы не шли, а если совершили ошибку, то понесем за нее наказание.
Вопрос. Выступили бы Вы, если не было прорыва Мамонтова, взятия Тамбова и т.д., и знали ли перед выступлением, что фронт не отступил, а получился только прорыв в глубокий тыл корпуса Мамонтова?
Ответ. Не знал, что прорвался Мамонтов, думал, что разбежался и отступил до Тамбова фронт; не выступил бы, если бы знал, что это так, т.е. фронт на месте.
Читал Ф.Миронов9*
Предтрибунала 9й Н.Поспелов
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.З. Л.91—95. Автограф Н.Поспелова с
подлинной подписью Миронова.
1* Пропуск в вопросе не заполнен.
2* См. док. 209.
3* Разговор происходил 23 августа, см. док. 207.
4* Слово неразборчиво.
5* Далее страница заканчивается. и имеется подлинная подпись
"Читал Ф.Миронов".
6* См. док. 211.
7* См. док. 184.
8* Далее текст неразборчив.
9* Написано рукой Миронова.
406
269 Протокол 98 заседания Казачьего отдела
вцик
22 сентября 1919 г.
Присутствовали: Степанов, Макаров, Чекунов, Долгачев, Кайго родов и Кузюбердин.
Председательствует т. Степанов при секретаре т. Долгачеве.
Слушали: 1. Относительно доклада т. Макарова от 8 сентября 1919 г. по делу Миронова*.
Постановили: 1. Доклад т. Макарова от 8 сентября 1919 г. по делу Миронова утвердить и считать изложенное в нем общим мнением от Казачьего отдела ВЦИК для представления в Революционный трибунал.
Слушали: 2. О деятельности политработников Донкорпуса и об отношении их к Казачьему отделу ВЦИК. Постановили:. 2. Принимая во внимание доклады тт. Макарова, Кузюбердина, Ефремова** и др., Казачий отдел ВЦИК постановил:
а) просить ЦК п[артии] (большевиков) не посылать вновь для работ на прежние места в Донскую область тех товарищей, которые по докладам с мест скомпрометировали себя настолько, что вторичное появление их на прежних местах для работ может гибельно отразить ся на строительстве Советской власти204;
б) ввиду двуличной деятельности некоторых политработников по отношению к Казачьему отделу ВЦИК с явной тенденцией дискреди тировать последний в глазах рабочих, крестьян и трудового револю ционного казачества, считать подкопы и клеветническую агитацию против Казачьего отдела ВЦИК политработников корпуса тт. Болды рева, Рогачева, Зайцева и Ларина с революционной точки зрения преступными и привлечь их к ответственности согласно постановле нию Президиума ВЦИК за 53 от 8 августа 1919 г.
Председатель Ф.Степанов
Члены: Макаров, Чекунов, Кайгородов, Кузюбердин
ГАРФ. Ф.1235. Оп.83. Д.4. Л.43. Подлинник.
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.4. С.65. Заверенная копия.
* См. док. 242.
** См. док. 195, 249. Доклады Кузюбердина и Ефремова 23 сентября 1919 г. Казачьим отделом были направлены в ЦК партии (ГАРФ.
Ф.1235. Оп.82. Д.15. Л.369).
270
Заключение следственной комиссии ревтрибунала 9й армии по делу мироновцев
27 сентября 1919 г.
1919 г. сентября 27го дня, следственная комиссия ревтрибунала 9й армии в составе: военных следователей Сидорова и Чернышева и
407
сотрудников для поручения Романова и Бирилло, рассмотрев прото кол допроса красноармейцев мироновского отряда нашла205:
Военный мятеж Миронова носит характер и инициативу ловкой агитации Миронова. На митингах перед казаками он громил комму нистов во френчах и галифе, которые, по его словам, разграбили весь Дон — "они уничтожили ваших отцов и братьев, чинили всевозмож ные зверства"; здесь он приводит несколько примеров, как то: Моро зовский ревком, массовые расстрелы на Дону и частичные расправы коммунистов, действующих по собственной инициативе. Помимо этого Миронов указывал своим станичникам на то, что коммунисты хотят расказачить население Дона и поделить землю и имущество казаков, насильно проводя преждевременную коммуну.
Эта агитация Миронова совместно с его репутацией "народного героя" дала благодатную почву для восстания. Сами же по себе донские казаки в большинстве — владельцы имущества и земли, а поэтому очень охотно пошли на призыв Миронова.
Мало было таких, которые не понимали бы основной идеи пропа ганды своего предводителя, но эта масса больше всего ценила свою шкуру, и когда начались окружения и пощипывания отряда Миронова со стороны красноармейских частей, они начали разбегаться по домам; оставались до последнего момента либо люди очень преданные Миро нову, как, например, комендантская команда и часть командного состава, либо те, которые в походе Миронова еще не достигли своих родных холуп. Большинство казаков — плохо воспитаны в политичес ком смысле, но все же они не могли не знать, против кого они идут, так как на митингах Миронов определенно вел агитацию против насильственной коммуны и коммунистов; когда же отряд выступил из Саранска, то Миронов открыто объявил, что он объявлен "вне закона", помимо этого Миронов никого насильственно за собой не вел, а напротив, предлагал малодушным остаться на месте, — а потому полагали бы: считать всех красноармейцев, вышедших с Мироновым из Саранска, одинаково виноватыми, но выделив особо всех красноар мейцев комендантской команды и технического эскадрона, которые, по показанию многих красноармейцев, принимали самое главное участие в походе отряда Миронова: мобилизовали подводы, рабо чих, уничтожали по дороге телефонные и телеграфные провода, несли караул при арестованных коммунистах и, идя все время во главе отряда, первые занимали села и деревни, почему следствен ная комиссия считает их более активными участниками, чем ос тальных красноармейцев мироновского отряда. Красноармеец ко мендантской команды Михеев Иван Иванович сознался и указал на своих товарищей, служивших в этой же команде, а именно: Удало ва, Баксараева, Макарова, Малышева, Дородникова первого, Дород никова второго, Тиканова первого, Тиканова второго, Булатова, Власова, Семенова и Фокина. (Примечание. Эти лица в этой группе не имеются.)
По основным вопросам следствия206:
Миронов на митинге объявил красноармейцам, что он объявлен от имени РВС Республики "вне закона" на второй день выступления из Саранска; стреляли по отряду, по словам Миронова, коммунисты, не желавшие пропустить его на фронт.
Начальник дивизии Булаткин являлся активным руководителем частей и во время стычек с красноармейскими отрядами выступал на митингах и целиком поддерживал Миронова, и настаивал на наступле нии, также угрожал казакам, которые проявят трусость в стычках с красноармейцами. Но есть и противоречащее показание, где говорится о том, что Булаткин ссорился с Мироновым за то, что он, Миронов, ведет казаков к гибели. Но несмотря на эти последние обстоятельства, все же общее впечатление комиссии, что Булаткин, безусловно, сторонник Ми ронова.
Командир 1го конного полка Фомин все время командовал стычками с красноармейскими частями. На митинге перед выступле нием из Саранска дал свое принципиальное согласие на выступление.
Командир 2го конного полка Горбатов (бывший полковник, повидимому, речь идет о Сутулове*) вел агитацию среди казаков против коммунистов.
Про остальной командный состав красноармейцы показывают как на лиц, не имеющих прямого отношения к высшему командова нию, [которые] вели себя более или менее нейтрально, исполняя непосредственные приказания своего начальства. Политкомы частей в походе не были, оставшись в Саранске.
408
Члены следственной комиссии ревтрибунала 9й армии: Черны шев, Сидоров, Романов, Бирилло
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.1. С.239, 239 об. Подлинник.
* Речь идет о Сутулове П.П., хотя звание ему приписано Сутуло ва А.М. — командира Белой армии.
271 Тезисы ЦК РКП(б) о работе на Дону207
30 сентября 1919 г.* I
Донская область характеризуется крайне слабой промышлен ностью, малой дифференцированностью и политической отсталостью трудовых масс крестьянства.
В то время как имущие контрреволюционные верхи казачества и тесно примыкающее к ним столичное кулачество отличаются чрезвы чайным классовым упорством и первые подняли знамя восстания против рабочей революции, сплотив под этим знаменем многочисленные буржу азнопомещичьи элементы других частей страны, трудовое казачество до последнего времени оставалось скованным тисками казачьей со словности и предрассудков, общности интересов военного казачества.
Даже положение с Красновым и Деникиным, которые открыто продают казачество иноземному капиталу за сохранение своих клас совых привилегий, трудовые казаки продолжают колебаться в выборе окончательной жизни, нередко становились средой распространения желтой, противокоммунистической агитации и в своих действиях метались между восстанием против Деникина и предательскими уда рами в спину Красной Армии.
Страдая от суровой борьбы угнетенных масс с контрреволюцией, широкие средние слои казачества нередко видели причину этой борьбы не в классовом гнете, а в политике Советской власти и коммунистической партии. Колеблющиеся казакисередняки, даже враждебные Деникину, все еще продолжают нередко питать иллюзии насчет возможности разрешить свою тяжбу с донской контрреволю цией посредством демократического Всеказачьего Круга и "всеказа чьих" Советов, этой донской пародии Учредительного собрания, без боя, без жертв.
Миронов вырос из политической отсталости и предрассудков среднего казачества, причем и предрассудки и отсталость Миронов предательски пытался использовать для того, чтобы с оружием в руках противопоставить казачество Советской власти в период ее жесточайшей борьбы с Деникиным.
По своему политическому смыслу авантюра Миронова совер шенно равнозначна попытке учредиловцев на Урале и в Сибири вырвать власть из рук Советов и передать ее Учредительному собра нию, или попытке Петлюры установить на Украине власть "народной рады" и проч. и проч. Как известно, все эти попытки закончились тем, что мелкобуржуазные авантюристы и демагоги временно выхватили власть из рук коммунистических Советов только для того, чтобы передать эту власть открытым контрреволюционерам и монархистам
409
— Колчаку на востоке, Деникину — в Кубани и на Украине, и проч.
Иллюзии демократии, давно изжитые на опыте в Великороссии, Поволжье, на Урале, в Сибири, нашли свое запоздалое выражение на отсталом Дону и в авантюре Миронова с его лозунгами против комму нистов (т.е. против диктатуры революционного класса), в защиту демократии (под видом "народных", т.е. междуклассовых Советов), против смертной казни, (т.е. против суровых мер расправы с угнета телями и их агентами) и проч., и проч.
Очередной задачей коммунистической партии является: широко использовать опыт мироновского восстания в целях ускорения поли тического воспитания широких красноармейских масс и трудового казачества населения.
Социальные группировки казачества, как сказано, очень бес форменны. Тем не менее можно в общем и целом предвидеть, что политические группировки, и в частности отношение к Красной Армии, будут в самых грубых чертах совпадать с группировками казацкой бедноты, середняков и кулаков. Хотя донской, тем более кубанский, середняк богаче тверского и новгородского кулака, тем не менее имущественные антагонизмы, хотя и при других пропорциях, развивают свое действие и на Дону. Необходимо опираться на эти антагонизмы в агитации и практической работе.
Агитационнопропагандистская компания в связи с делом Ми ронова должна провести глубокий водораздел между двумя борющи мися лагерями, белыми и красными, с полным исключением промеж уточных, колеблющихся, шатающихся группировок путем их разо блачений и полной компрометации.
Особенно важно разъяснять красноармейским частям всю опас ность для ее боевых задач беспринципных элементов мироновского толка, которые от революционных фраз легко переходят к прямой
410
измене и предательству по отношению к действующим красным войскам и служат опорой для авантюристов мироновского толка.
II
Мы разъясняем казачеству словом и доказываем делом, что наша политика не есть политика мести за прошлое. Мы ничего не забываем, а за прошлое не мстим Дальнейшие взаимоотношения определяются в зависимости от поведения различных групп самого казачества.
Критерием в наших отношениях к различным слоям и группам донского казачества в ближайший период будет не столько непосред ственная классовая оценка разных слоев (кулаков, середняков, бедня ков), сколько отношение различных групп самого казачества к нашей Красной Армии. Мы возьмем под свое решительное покровительство и вооруженную защиту те элементы казачества, которые делом пой дут нам навстречу. Мы дадим возможность оглядеться и разобраться тем слоям и группам казачества, которые настроены выжидательно, не спуская в то же время с них глаз. Мы будем беспощадно истреблять все те элементы, которые будут прямо или косвенно оказывать под держку врагу или чинить затруднения Красной Армии. Эти критерии чисто практические, очень ясны и просты, их смысл, и их справедли вость понятны будут каждому красноармейцу, в том числе красноар мейцуказаку, а также и местному казаческому и неказаческому населению.
Мы строжайше следим за тем, чтобы продвигающаяся вперед Красная Армия не производила грабежей, насилия и пр., твердо помня, что в обстановке Донской области каждое бесчинство красных войск превращается в крупный политический факт и создает вели чайшие затруднения. В то же время мы требуем от населения всего, что необходимо Красной Армии, забираем организованным путем через продкомы и заботимся о своевременной и точной уплате.
Нашей поддержке бедноты и части середняков необходимо сразу придать демонстративный политический характер, оказывая, в первую очередь, помощь тем, которые пострадали от белых.
Столь же демонстративный характер нужно придавать расправе над теми лжекоммунистическими элементами, которые проникнут на Дон при его освобождении попадутся в какихлибо злоупотреблениях против казачества.
Необходима тщательная организация советской связи и разведки.
Необходимо ясное и настойчивое проведение в агитации и на практике той мысли, что мы не приневоливаем к коммуне.
При создании временных органов местной власти принимать все меры к тому, чтобы привлечены были представители оставшегося на месте, следовательно, нам не враждебного населения. В то же время безусловно и необходимо в каждом исполкоме иметь хотя бы одного "иногороднего" коммуниста, который способен гораздо бдительнее относиться ко всяким контрреволюционным местным настроениям и проявлениям.
При учреждении местных временных органов Советской власти необходимо развернуть широкую агитацию против тех "представите
411
лей казачества", которые, прикрываясь трудовыми, революционными фразами, на деле ведут зигзагообразную мироновскую линию, кото рая упирается в измену.
10. Наряду с истреблением белогвардейских гнезд казачества и с указанными выше административнопрактическими мероприятиями, необходима систематическая пропаганда идей и задач коммунисти ческой партии в низах казачества, вовлечение их в сферу идей и работы партии, проведение на деле товарищеской политики по отно шению к ним, подготовка в союзе с ними выборов в донские советские учреждения на основах советской Конституции.
Центральный Комитет РКП (большевиков) Известия ЦК РКП(б). 1919. 6. 30 сент.
* Дата опубликования в газете.
272 Из протокола заседания Оргбюро ЦК РКП(б) о протесте Казачьего отдела в связи с опечатанном дел
1 октября 1919 г.
Присутствовали: Каменев, Крестинский, Белобородов, Раков ский, Стасова, Муранов, Сталин, Троцкий, Дзержинский, Стучка, Новгородцева, Галкин, Агранов и Хоречко.
Порядок дня: ...2. Протест Казачьего отдела.
Слушали: ...2. Протест Казачьего отдела против опечатания дел отдела и выраженного отделу недоверия в связи с выступлением Миронова208.
Постановили: Рассмотреть заявление по окончании следствия и суда по делу Миронова.
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.112. Д.9. Л.2. Заверенная копия.
273
Записка С.Скалова с характеристикой Ф.Миронова
1 октября 1919 г.
Миронов человек недалекий, до болезненности самолюбивый, ради удовлетворения своего эгоистического самолюбия готов идти на вся кие компромиссы. Нет твердого, устойчивого чувства собственного достоинства. До крайности мелочен, придирчив и кичлив. Гвоздем сидит в его неуравновешенной натуре назойливая мысль, что он призван историей стоять во главе народного движения, не покидает его ни на минуту и поглощает все его существо. Поэтому все его действия, все помыслы направлены к тому, чтобы быть центром
412
всеобщего внимания, поэтому никакие условия, никакое доверие там, где есть приказание и безусловное подчинение, его не удовлетворит. Поэтому все его жалобы на то, что ему нет доверия, его преследуют, его обижают, мешают, тормозят его работу, его не понимают, не ценят его заслуг перед революцией — есть результат его больного самолю бия. Это не благородный гнев рыцарского самолюбия, не раны, неспра ведливо нанесенные благородному сердцу, пылающего гневом за по ругание высших идеалов человечества. Это злокачественная язва, поразившая весь его организм, микробы которой отравляют все с ним соприкасающееся. Эту язву ничем не излечить, ее можно только уничтожить путем хирургического вмешательства и тем самым пре кратить ее разрушающее действие.
Скалов ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.З. С.231, 231 об. Автограф.
274
"Ко всем красным казачьим полкам" (Воззвание Казачьего отдела ВЦИК)
Не позднее 2 октября 1919 г.*
Братья красные казаки!
Казачий отдел Всероссийского Центрального Исполнительного Ко митета шлет свой горячий привет вам, красные бойцы, грудью отста ивающие власть трудового народа от натиска контрреволюции, под держиваемой штыками иностранного капитала. Как ни тяжела эта борьба, но близок час победы.
Товарищи! Будьте мужественны до конца и не поддавайтесь злост ной провокации разношерстных авантюристов, которые пытаются сеять смуту и раскол в среде революционного трудового казачества. Кто идет против коммунистов, тот идет против Советской власти. Будьте осторож ны и не поднимайте оружия против партии, возглавляющей социальную революцию, против партии, вот уже два года ведущей рабочих, крестьян и трудовых казаков к победе над всемирной буржуазией.
Советская власть создала могучую Красную Армию. В ней залог победы и спасение революции. Вместе с Красной Армией Труда вы до сих пор стойко бились с врагами трудового народа. Рабочекрес тьянская Россия верит, что красное боевое казачество в опасный момент, когда идет последний решительный бой, не откажется от Красной Армии и не поддастся провокации авантюристов подобных Сорокину, Григорьеву, которые, как волки в овечьей шкуре до поры до времени таятся в нашей братской семье и в момент, когда наша победа над вековыми угнетателями уже свершается, они преда тельски впиваются кровожадными клыками в спину доверчивого народа.
Товарищи казаки, красные бойцы! Будьте осторожны, гоните прочь от себя смутьянов и лжецов. Всем вам известный Миронов оказался изменником и предателем социальной революции. Он, руководимый честолюбивыми замыслами,
413
объявил себя Спасителем России и поднял оружие против Российской Советской Республики. Этот безумный авантюрист зовет с собой на кровавую гибель и казачество.
Вечный позор смутьяну и безумцуавантюристу Миронову!
Да здравствует Трудовое Революционное Казачество!
Да здравствует боевые Красные Казачьи полки!
Да здравствует могучая победоносная Красная Армия!
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.65. Д.35. Л.135—136. Машинописная копия.
* Дата регистрационного штампа Секретариата ЦК РКП(б).
275 Протокол распорядительного заседания Чрезвычайного трибунала по делу мироновского мятежа
3 октября 1919 г.
Присутствовали: председатель Полуян, члены — Поспелов и Анисимов при секретаре Д.Клем.
§ 1. Слушали: Об окончании следствия.
Постановили: Считать следствие законченным и судебное слуша ние дела назначить на 5 октября с.г. в 9 час. утра.
§ 2. Слушали: О разбивке обвиняемых на категории.
Постановили: На основании следственного материала разбить обвиняемых на четыре категории следующим образом: 1я категория — командный состав и коммунисты, шедшие с Мироновым; 2я — комендантская сотня и технический эскадрон; 3я — 1й кавалерий ский полк; 4я — все остальные красноармейцы.
§ 3. Слушали: О свидетелях.
Постановили: Вызвать в качестве свидетелей красноармейцев, указанных в прилагаемом при сем списке в количестве 34х человек, комиссаров: Ларина, Ковалева, Болдырева, Зайцева, Лисина, Ченет нева и Скалова.
§ 4. Слушали: Об обвинении и защите. Постановили: В качестве обвинителя допустить члена Реввоенсо вета Республики т. Смилгу. Защитником назначить Рыбакова Н.209 § 5. Слушали: О допущении родственников обвиняемых на про цесс.
Постановили: Не допускать.
§ 6. Слушали: О свиданиях с обвиняемыми.
Постановили: Допустить.
§ 7. Слушали: О секретарях.
Постановили: Назначить секретарями трибунала Д.Клем и Жу равлева. § 8. Слушали: О помещении. Постановили: Для процесса занять помещение в доме бывшего Камского по Троицкой улице.
§ 9. Слушали: Об охране.
414
Постановили: Охрану подсудимых и здание трибунала возложить на коменданта и комиссара при нем штаба 9й армии. Охрана должна состоять из 100 пехотинцев и 30 конных.
§ 10. Слушали: О назначении коменданта трибунала.
Постановили: Комендантом трибунала назначить т. Степанова.
§ 11. Слушали: Об отце обвиняемого Миронова210.
Постановили: За неимением никакого отношения к делу освобо дить от ареста.
Приложение: список свидетелей красноармейцев**.
Председатель Д.Полуян
Члены: Поспелов, Анисимов
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.4. С.187, 187 об. Заверенная копия.
* Собственный заголовок документа.** Список не публикуется.
276 Обвинительная речь И.Т.Смилги на суде
5 октября 1919 г.
Я обвиняю бывшего казачьего полковника Миронова и всех его соучастников в том, что во время войны Советской власти с Деники ным они, занимая ответственнейшие посты в нашей Красной Армии, подняли вооруженный мятеж против Советской власти.
Перед нами громаднейший следственный материал, из которого картина восстаниямятежа вырисовалась достаточно ясно.
В ночь на 23 августа я узнал, что в Саранске творится чтото неладное, что корпус волнуется, что Миронов произносит мятежные речи. Я предпринял все меры к мирному улаживанию конфликта. По прямому проводу я сообщил Миронову об обстановке на Южном фронте, о рейде Мамонтова. Я заявил ему, что его несогласованное выступление может принести большой вред делу защиты Советской Республики. На это последовал сумбурный и бестолковый ответ, что он "больше не может", что он "задыхается", что он намерен выступить на фронт и что он не против Советской власти. Я вызвал его в Пензу, разрешив ему даже взять для охраны с собой конвой в количестве 150 наиболее преданных ему казаков, чтобы по приезде разрешить все недоразумения и уладить дело мирным путем. Этого не случилось, ибо Миронов отказался исполнить мой приказ. Увлекая за собой корпус, он двинулся из Саранска на фронт, намереваясь соединиться с 23й дивизией и образовать воинскую силу для какихто ему, Миронову одному, известных целей. По пути следования происходили бои с красноармейскими частями. Я предупреждал Миронова, предупреж дал комиссара Скалова, что мною будут выдвинуты сильные отряды, что я не потерплю в боевой обстановке от лица, занимающего высокий командный пост, неисполнения приказа, что настою на исполнении его чего бы это не стоило. Миронов, однако, не послушался. В результате сотни раненых и убитых красноармейцев. У нас нет точных сведений
415
о жертвах, но известно, что было 4—5 стычек, причем в ход пускались пулеметы. Следовательно, с точки зрения военной, с точки зрения поведения высшего начальника, в данном случае командующего кор пусом, который должен был показать пример дисциплины войскам, для Миронова нет оправдания. Этот человек, занимая столь высокий пост, оказался неспособным подчинить свою волю и свои действия воинской дисциплине и порядку. Поэтому выступление его более чем преступно. Конечно, Миронов не мог не знать, что такие действия не могут быть спускаемы. Он великолепно знал, что за такое самоволь ство он подлежит расстрелу. Он и его помощники, конечно, тоже не могли не знать, что, идя на такое дело, они совершают крупнейшее преступление против Красной Армии, против воинской дисциплины, против всего того, что поддерживает наши силы на многочисленных фронтах республики.
Теперь остановлюсь на личностях, действовавших в этом предпри ятии. Возьмем Миронова. Здесь, на суде, он чересчур скромен. Он раскаивается. Он говорит о том, что человек он неуравновешенный, что его, так сказать, толкнули на это дело, что, совершая это преступ ление, он не отдавал себе отчета. Но было время, когда Миронов, чувствуя за собой некоторую силу, был не таким. Он надеялся стать народным героем, чемто вроде русского Гарибальди, разбить Дени кина и отстранить ненавистных коммунистов. Тогда он умел грозить. Так, например, в своем воззвании или манифесте, где он объявлял мне войну, он пишет: "Я сокрушу, смету коммунистов, если Вы посмеете выступить против меня". Ему казалось, что он народный вождь, что за ним сила, что он может чтото такое сделать. Он забыл, что своими действиями заставляет Советскую власть снимать с фронта красно армейские части для борьбы с ним. Все заглушалось чувством гордос ти, власти, возможностью блеснуть, хотя и не надолго. Анализируя весь материал по делу Миронова, я пришел к выводу все же, что перед нами не орел, а всего лишь селезень, ибо приемы, при помощи которых он увлекал за собой своих солдат, не приемы вождя. Истин ные вожди характеризуются правильным пониманием обстановки, задач своего класса и бесстрашным проведением своих планов в жизнь. У Миронова же не было ни этого понимания, ни нужного бесстрашия. Я утверждаю, что никто за время нашей революции не создавал более путаной и туманной идеологии. Невольно напрашива ется сравнение Миронова с блаженной памяти Керенским, который, задыхаясь, говорил: "Если Вы мне не верите, я застрелюсь". Миронов обращается к своим казакам с такой же речью, и наэлектризованная масса, конечно, кричит: "Мы за тобой, мы на все готовы" — и т.п. Когда же Миронов увидел, что игра проиграна, он даже был готов покинуть свои части и бежать. Так настоящие вожди не поступают.
Главный соучастник Миронова — Булаткин держит себя на суде трусливо, указывает, что он был против Миронова и что он пытался даже его убить. Он будто бы чувствовал себя в положении осла, находящегося между двумя возами сена, не знающего, к которому из них прикоснуться. Булаткин называет себя сочувствующим партии коммунистов. Значит, в совершенном преступлении он повинен вдвой не — как изменник своей партии и Советской власти. Этот человек, игравший двойную роль в выступлении Миронова, конечно, я думаю,
416
никаких симпатий ни своим поведением в походе, ни на суде ни у кого не завоевал. В революционное время отношение к таким жалким слюнтяям, каким является Булаткин, редко когда бывает сочувствен ным. Его показания, что он не соглашался с Мироновым, что он враг его выступления, данные следователю и оглашенные теперь, нисколь ко не уменьшают вины Булаткина и не выгораживают его. Он должен был побороть свое малодушие, свою трусливость и ясно и отчетливо сказать войскам: "Миронов изменник, вы должны оставаться в Саран ске". Такое заявление, может быть, спасло бы нас от необходимости судить четыреста с лишним человек, среди которых заведомых пре дателей и изменников, безусловно, меньшинство. Следовательно, и второй участник выступления Миронова не блещет никакими досто инствами. Он простонапросто обыкновенный обыватель, плохо разби рающийся в политике и мало причастный к воинской доблести.
Из лиц командного состава и тех коммунистов, которые пошли с Мироновым, меня еще интересуют две фигуры: это фигура Дронова, который, согласно его же заявления, на Украине служил шести правительствам. Очевидно, Советской власти, потом Петлюре, гетма ну Скоропадскому, снова Советской власти и т.п., причем при всех правительствах он оставался на штабных должностях. Это действи тельно "военспец", "беспартийный", который при всяком правительст ве остается на штабных должностях. Я думаю, что на этот раз он изменял в последний раз. Я останавливаю ваш взгляд на Дронове потому, что он действительно, как было сказано кемто из свидетелей, я не помню кем именно, являлся действительным наследником Миро нова. Такие люди, как Миронов, неуравновешенные, недурные орато ры, возбудив темную массу, не в состоянии удержать ее в своих руках. Им на смену приходят деникинцы. Дронов вместе с Мамонтовым создал бы действительно фронт, единственный фронт, который может быть создан в данный момент против Советской власти. Недаром этот человек пошел с Мироновым. По его словам, он как будто бы пошел за тем, чтобы получить свое жалование за полтора месяца. Это смешно слышать из уст бывшего полкового адъютанта. Чуя авантюру, чуя возможность легкой политической наживы, он пошел за Мироно вым. Здесь он держит себя скромницей, простачком. Такая божья коровка и скромница не могла бы служить при шести правительствах в штабных должностях.
Последним лицом из этой группы, которая привлекла мое внима ние, является Григорьев, который весь виден в своих кратких показа ниях. На вопрос, почему и за что посадили Лисина и Букатина, отвечает: "Посадили, и более никаких". Это такой человек, которому, если поручить какоелибо дело, он его исполнит и "более никаких". Я не могу упрекнуть его ни в трусости, ни в какихлибо других качест вах. Он знал, что делал. Миронову он был необходим, чтобы создать дело Лисина и Букатина. Этот человек является неотъемлемым цвет ком в букете Миронова.
Остальные обвиняемые из командного состава в отдельности не привлекают моего внимания, и большинство из них крайне серые, политически необразованные люди, крайне разнузданные, крайне недисциплинированные. Они, очевидно, никогда не слыхали и не знали, что подчиненные не имеют права исполнять приказаний своего
417
начальника, если они носят явно изменнический характер. В настояще время, когда наша армия с громаднейшими трудностями в результате мучительнейших усилий освобождается от навыков кустарнического периода, периода, когда мы воевали отдельными отрядами, которыми командовали отдельные главковерхи, действия таких лиц должны быть заклеймены соответствующим словом и сами лица сметены с пути Красной Армии. Должны же мы, в конце концов, ликвидировать этот период в существовании Красной Армии, и поэтому я против них поддерживаю обвинение в полной мере. Эти люди забыли свой воин ский долг, забыли торжественное обещание, которое они дали Совет ской власти при вступлении в ряды войск. Они пошли за авантюрис том, давая здесь сбивчивые показания. Они шли будто бы на красный фронт, но по дороге дрались против Красной Армии. Таковы эти главари мироновщины.
Здесь, в зале суда, не фигурируют остальные участники мятежа. Я подразумеваю солдат комендантской команды, так называемых "янычар" Донского корпуса. При помощи их Миронов имел возмож ность действовать и был застрахован от всяких неожиданностей, вроде трусливой пули Булаткина и т.п. Кроме этих "янычар" обвиня ются все красноармейцы, которые пошли с Мироновым. Я вижу, что командный состав Донского корпуса не заботился о красноармейцах. Идя на этот риск, на это опасное дело, они мало заботились о том, что будет с теми, кого они влекут за собой. В результате под судом находятся как те, так и другие и я вынужден, ибо иначе я не могу, требовать и для них суровой кары. Солдат Красной Армии не имеет права исполнять приказание своего начальника, если оно изменничес ки направлено против Советской власти. Конечно, я думаю, что суд сделает разницу в определении наказания главным лицам миронов ского дела и второстепенным участникам его, но, во всяком случае, они все одинаково повинны и все должны быть судимы. Дальше возникает вопрос о той обстановке, в которой создалось дело Мироно ва, и об его идеологии. Миронов во всех своих декларациях ссылается на то, что, дескать, уловил стон народа, его тоску и стремления к лучшему. Он пытается доказать, что он вовсе не против "передовой революционной партии коммунистов", а что он поднял знамя восста ния против "лжекоммунистов". Он говорит, что за идеи истинного коммунизма всегда готов бороться, но что лжекоммунисты своими выступлениями довели его до такого состояния, что он вынужден был схватиться за оружие и пойти почти на верную гибель. Я должен здесь рассеять это, может быть, у когонибудь создавшееся ложное пред ставление, что Миронов действительно боролся со "лжекоммуниста ми". После анализа всех его печатных произведений я пришел к выводу, что словечко "лже" приставлено просто для отвода глаз. Знакомясь со всеми воззваниями и декларациями Миронова, получа ешь впечатление, что истинных, честных коммунистов нет, и весь материал о "лжекоммунистах" расположен так, что нет никакой грани между этими двумя понятиями; у него везде говорится только о "лжекоммунистах" и ясно, что для него других коммунистов не суще ствовало.
Имеем ли мы право судить Миронова? Может быть, он наш непосредственный классовый враг, вроде господ из национального
418
центра или тех, кто бросает бомбы в наших товарищей. Тогда он мог бы сказать: "Вы можете меня уничтожить, но не судить. Своего классового врага не судят." И он был бы прав. Но здесь дело другое. На скамье подсудимых сидит вовсе не кадет. Перед нами человек, который ведет начало своей политической деятельности с Октябрь ского переворота. Он одна из ветвей октябрьской комбинации, и поэтому мы имеем право, безусловно, судить его как изменника Советской власти. Поэтому я здесь с полным основанием буду разби рать и анализировать мироновскую идеологию и соответственным образом ее оценивать.
Товарищи! Все вы знаете, что уже почти два года смысл и суть нашей революции заключается в борьбе крайностей: рабочего класса, партии коммунистов и Советской власти, с одной стороны, и буржу азной контрреволюции — Деникина, Колчака, Юденича, с другой стороны. Все попытки соглашательских партий, попытки учредилов цев, попытки сторонников всяких "рад" и т.п. найти какуюто среднюю линию до сих пор оказались тщетными. Мы знаем, и всякий может это проверить на тысяче фактов, что всякая борьба, поднятая против Советской власти, железной неумолимой логикой вещей влекла к Деникину и к контрреволюции. Против нас поднимали восстание чехословаки, левые и правые эсеры, меньшевики и демократы раз личных толков. Все эти группы оказались в конце концов в объятиях Деникина, который смел их всех с дороги. Только он один решитель ный и сильный противник и ктонибудь один — или Советская власть или Деникин — выйдет победителем из этой страшной колоссальной борьбы. Казалось бы, что после такого опыта всякий пытающийся намечать среднюю линию, всякий пытающийся выступить на полити ческую арену якобы для защиты интересов многочисленного крес тьянства и казачества должен был бы сугубо взвесить каждый свой шаг, хорошенько обдумать каждое свое действие. Не раз он должен был задать себе вопрос: хорошо ли я делаю, куда и зачем я иду и куда меня влекут события. Тот, кто этого не сделал, — преступник. Кто в такое время играет головами своих подчиненных, тот не вождь, а авантюрист. Авантюризмом дышит все предприятие Миронова. В самом деле, стоит послушать: "я", говорит Миронов в своем воззвании, "призываю в ряды своих войск всех" "зеленых", всех "так называемых дезертиров" и т.д., "при помощи которых я создам грозную силу, которая сломит Деникина". Это бахвальство. Бессмысленное, преступ ное бахвальство, ибо никакой армии из "зеленых", людей смертельно уставших от войны, убегающих из рядов Красной Армии, никакой грозной силы, никаких боевых кадров не создать. Вы сами знали, что этот путь сомнительный, что эта сделка — обман. Вы поднимаете борьбу и против Деникина, и против коммунистов. Надо разобраться в этом деле, что это значит с точки зрения чисто практической. Миронов при помощи двухтрех полков, плохо вооруженных, объяв ляет войну и Деникину, и Советской власти, ибо отделить Советскую власть от партии коммунистов нельзя. Это пустая игра словами, даже не игра, а словоблудие. Далее, его социальный план насчет устройства государства в будущем. Здесь он развивает перед нами полутолстов скую, полусентиментальную мелодраму. Он, дескать, за такой строй, который вводился бы без каких бы то ни было насилий. Но кто
14*
419
поверит, что Вы, старый казачий офицер, который в старой войне имел почти все воинские отличия вплоть до георгиевского оружия, искренне стали на такую точку зрения. В этом можно убедиться и из дела. Он нее не стеснялся грозить расстрелом своим жертвамзалож никам. Возьмем даже его теорию государства. Он хочет немедленно полной свободы для всех граждан. Он не понимает, что путь к социализму лежит через диктатуру угнетенных над угнетателями. Он не понимает, что требование свободы для всех в эпоху гражданской войны есть требование свободы для контрреволюционеров.
Вы говорите, я был против смертной казни при Керенском, против и теперь. Но нужно вспомнить, что при Керенском буржуазия рас стреливала крестьян и рабочих, а при Советской власти расстрелива ют капиталистов, дворян. Мне кажется, что некоторая разница здесь есть и всякий трудящийся человек, испытавший на своем горбу всю тяжесть прежнего режима, поймет эту разницу. Вы много распростра няетесь о любви к народу, о свободе, причем пишите, что народу плохо живется в России, и обвиняете в этом партию коммунистов. Вы лжете, партия коммунистов тут не при чем. Вы хорошо знаете, что мы разорены 4летней войной, вы знаете, что наши заводы и фабрики остановились, потому что контрреволюция захватила области, богатые нефтью, углем и хлебом. Вы знаете, что с кровавым трудом Красная Армия отбивает сейчас у контрреволюции для нашего рабочего и крестьянина жизнь для Советской Республики. Вы знаете хорошо, что коммунисты тут не при чем и ваш упрек, что нынешняя власть привела народ к разорению, — жалкая демагогия, рассчитанная на невежественность слушавших Вас. Вы говорите о том, что не надо принуждать людей, что они должны делать все добровольно, что вообще весь аппарат государства должен быть ослаблен. Хорошо — но что же было теперь, если бы у нас не было Красной Армии, не было бы хлебной монополии. Истреблены были бы не только коммунисты, но и Вы, гражданин Миронов, не особенно пышно расцвели бы при генеральской диктатуре. Вы жалуетесь на то, что тяжело жить крестьянину. Это правда: ему живется нелегко, страна разорена. Но Вы не вспомнили, критикуя нашу продовольственную политику, что города обнищали, что им нечего обменивать на хлеб. Рабочий должен умереть с голоду, если Советская власть не даст ему хлеба. Явление это позорное в такой стране, где хлеб в избытке. Конечно, если аппарат товарообмена между городом и деревней нарушен, то хлеб трудно получить, но любой крестьянин лучше Вашего поймет и оценит положение. Он поймет, что если в результате голода рабочий класс, как авангард революции, погибнет и голод бросит его в объятия авантюристических партий и в городе будет свирепствовать контрре волюция, то ему не удержать в своих руках ни хлеба, ни земли, ни воли. Будет то же, что было в областях, занятых белогвардейцами. Поэтому простой крестьянин и казак будут держаться другой поли тики, чем его вожди в кавычках.
Пред нами не вождь, способный объединить массу, способный на революционные действия, перед нами развращенный политический недоносок, лишенный чувства ответственности, увлекающий за собой толпу, не отдавая себе отчета, куда он ведет и на что он ее ведет. Припертый к стенке, он, путая, говорит жалкие слова о коммунистах.
Эти чрезвычайно скромные свойства характера и ума Миронова не помешали ему, однако, стать во главе, правда, не народного движения, а всего лишь 2—3 полков, сбитых с толку темных казаков. По дороге при стычках с красноармейскими частями он им говорил, что это банды зеленых. Кроме того, казакам было выдано по 4 тыс. руб., что пахнет подкупом. Нужно еще прибавить, что не сдана отчетность на несколько миллиончиков, предусмотрительно взятых из Саранского казначейства. Мелкое скверное предприятие, вот то реальное, что получилось от всех этих громких слов и громких деклараций.
На Дону популярность Миронова росла не вследствие его заслуг. Эту популярность он купил дешевой демагогией, дешевым приспособ лением к темному казачеству, которое он отпускал домой с конями и седлами. Он говорил сумбурные речи о том, что нужно сперва освобо диться от Деникина и буржуазии, а потом приняться за коммунистов. При помощи таких приемов ему удалось снискать некоторую симпа тию в среднем зажиточном казачестве, которое сбивалось с толку туманными обещаниями Миронова. Этот человек говорит, что он был бы согласен вместе с большевиками бороться против Деникина, если только партия откажется от политики, которую она проводила на Дону. Какая ирония судьбы! Выступление Миронова началось с чте ния того манифеста к казачеству*, подписанного Лениным и Калини ным, где говорится о том, что Советская власть, уважая самобытность казаков, не станет расказачивать Дона, но идет на Дон помочь казакам освободиться от генеральского ига. Казалось бы, что подобное заявле ние заставит призадуматься Миронова. Что же делает Миронов? Он, получив этот манифест, осмеял его, обругал перед казаками и высту пил на фронт. Необходимо разобраться в этом. Советская власть обращается к казакам с манифестом, после которого казачество долж но было настроиться более или менее дружелюбно к Советской власти. Миронов, видя, что всяким честолюбивым стремлениям его, как "главы", так сказать, донского казачества приходит конец, что все его мысли стать народным вождем падут прахом, решается на преступное выступление против Советской власти. Он не хочет дать Советской России примириться с казачеством. Он спешит на Дон, не зная сам, что там будет делать. И тут ему наплевать на судьбу русской револю ции. Вся узость зарвавшегося честолюбца выступает здесь с полной очевидностью. Надо было спешить, ибо завтра казаки, ознакомившись с манифестом, наверное, не пошли бы с Мироновым.
Советская власть не стремится к истреблению казачества. Она только стоит за беспощадный террор против казачьих верхов и атаманов. Мы хотим мира с казакомбедняком и казакомсередняком. Трудовое казачество в нашем лице найдет верных защитников его интересов. Если бы Миронову удалось своим выступлением облегчить победу Деникина, то интересы казачества были бы преданы абсолют но и целиком. Деникин несет с собой царя и палку. Всякий честный сторонник Советской власти рассудил бы так: положение тяжелое, опасность велика, надо напрячь всю энергию и отбросить врага. Не так поступил Миронов, — он выпускает воззвание, где говорит, что прежде чем бороться с Деникиным, нужно свергнуть коммунистов, людей, заливших страну кровью, и т.д. и т.д. Потом уже можно будет начать борьбу с Деникиным. Так может говорить только жалкий
421
интриган, а не вождь казачества. Видя, что дело проиграно, Миронов бежит как крыса с тонущего корабля. Он готов оставить своих сторон ников одних отвечать за мятеж. Смешно думать, что Миронову уда лось бы привлечь на свою сторону те части Деникина, которые дерутся сейчас против нас. Руководители белой армии — все эти шатиловы, мамонтовы и сутуловы хорошо знают, чего они добиваются. Было бы наивностью думать, что без военного разгрома можно будет разложить армию врагов. Вы должны были понимать, что интересы крестьян, которые Вы взялись защищать, могут быть только тогда защитимы, когда связь рабочего класса и крестьянства не будет порвана, что крестьянство сильно в своей борьбе за землю и волю лишь постольку, поскольку оно находится в союзе с городским проле тариатом. Если бы Вам удалось эти классы сшибить лбами, то един ственным результатом было бы восторжествование в России самой ужасной трехцветной буржуазной контрреволюции.
Теперь о зверствах на Дону. Из следственного материала видно, что зверства имели место. Но также видно и то, что главные виновни ки этих ужасов уже расстреляны. Не надо забывать, что все эти факты совершались в обстановке гражданской войны, когда страсти накаливаются до предела. Вспомните французскую революцию и борьбу Вандеи с Конвентом. Вы увидите, что войска Конвента совер шали ужасные поступки, ужасные с точки зрения индивидуального человека. Поступки войск Конвента понятны лишь при свете классо вого анализа. Они оправданы историей, потому что их совершил новый прогрессивный класс, сметавший со своего пути пережитки феодализ ма и народного невежества. То же самое и теперь. Вы это также должны были понять. Вы говорите о Марксе, но смею Вас уверить, что Вы ни одной его строчки не читали. Приводимые Вами из него цитаты чести Вам не делают. Вам надлежало бы быть более скромным с цитированием авторов, которые Вам не знакомы.
Я пришел к заключению, что наличие крупного мятежа вполне установлено. Здесь, как видно, было желание еще раз разыграть комедию учредилки, нового "народного собрания", "подлинных" Сове тов. Советское казачество не поддержало Миронова. Командир каза чьей бригады 23й дивизии Блинов заявил мне: "Напрасно Миронов шел к нам, надеясь на нас. Если приказ об аресте Миронова был бы получен мною, то даю честное слово, что Миронов был бы арестован и ни один казак за ним не пошел бы. Казачество научено горьким опытом двухлетней войны и за Мироновым не пошло бы". Мы пере живаем величайшие трудности, революция охвачена железным коль цом, наша армия выбивается из последних сил, чтобы удержать октябрьские завоевания. Наша армия начинает изживать ту разнуз данность, которая процветала раньше в красноармейских частях, когда каждый начальник действовал посвоему, самочинно, кустарни чески самочинным способом. Горе тому, кто в настоящий момент будет мешать изживанию этого периода! Мироновщина, какими бы мани ловскими словечками она не прикрывалась, есть выражение этой разнузданности кустарнического периода.
Перед нами преступник, болтающий о счастье человечества, а на деле открывающий Мамонтову дорогу на Москву. К таким людям у нас не должно быть жалости. Сор мелкобуржуазной идеологии должен
422
быть сметен с пути революции и Красной Армии. Я считаю, что по отношению к Миронову и его соучастникам должна быть применена самая суровая кара: ознакомясь со всем следственным материалом и судопроизводством, которое протекло здесь, я требую для Миронова, всего командного состава и всех комиссаров и коммунистов, шедших с ними, — расстрела. Для всех солдат комендантской сотни, так называемых "янычар", вину которых персонально разобрать нельзя, но которые, безусловно, виновны — при помощи их Миронов вел свои войска, они составляли личный конвой его, — требую расстрела через десять по списку. По отношению к остальным красноармейцам — расстрела через двадцать по списку, с зачислением остальных, кото рые не будут оправданы по суду, в тыловое ополчение, с тем что если их поведение будет там примерным, если они окажутся способными к исправлению, с переведением их обратно в Красную Армию.
Смилга И.Т. Военные очерки. М., 1923. С. 91—98.
* См. док. 187.
277 Речь Ф.К.Миронова на суде
б октября 1919 г.
Граждане судьи, когда я очутился в камере 19, я занес свои впечатления в первые минуты моего пребывания в камере на клочке бумаги, который останется после меня. Дико в первые минуты в этом каменном мешке и, когда захлопнулась дверь, сразу как будто и не понимаешь, в чем дело: вся жизнь отдана революции, а она посадила тебя в эту тюрьму; всю жизнь боролся за свободу — и в результате ты лишен этой свободы. Обвинитель здесь приписывает мне какуюто особую скромность, но я хочу, наконец, чтобы меня поняли — поняли не как скромного человека, спасающего свою шкуру, ибо я ее никогда не спасал там, где голос совести этого не требовал.
В этом каменном мешке я, быть может, впервые задумался сво бодно. Не было ни одного врага около меня, ни одного человека, который мешал бы мне, и, может быть, впервые этот каменный мешок заставил меня взять книгу более серьезного содержания. Смилга здесь сказал, что я не знаком с Марксом. Да, я не знаю его, но там я впервые прочел небольшую книжку о социальном движении во Франции и я, совершенно неожиданно для себя, напал на одно определение, харак теризующее таких людей, как я. Дело в том, что во Франции были социалисты, озабоченные мыслью о справедливости, всюду и везде искавшие ее; и люди эти были, в высшей степени, искренние, но лишенные научных знаний и методов. И когда т. Смилга говорил, что я должен был понимать и знать все последствия моего выступления, я вполне искренно говорю, что если бы у меня были бы такие же политические воспитатели, как у т. Смилги и других, то и я мог бы быть прекрасным вождем в политическом отношении, подобно тому, каким я являюсь в военном деле. Люди, лишенные научных знаний, ищущие и стремящиеся к справедливости чувством и сердцем, назы
423
ваются социалистамиэмпириками: таким как раз являюсь я, в этом мое несчастье, и я прошу революционный трибунал прислушаться к этому. Я совершенно искренно говорю это. Не стану много распростра няться об этом, тем более что многое известно уже судебному следст вию. Я скажу коечто о тех революционных выступлениях, которые я совершал в течении своей жизни.
В 1895 г., когда я еще был нижним чином, одним из моих началь ников было вычтено шесть рублей из моего девятирублевого жалова нья; я возмутился против этого и сказал, что застрелю такую собаку; создалось такое тяжелое положение, которого я не мог долго выно сить, и перешел на службу к мировому судье.
С 1904 г. я уже был офицером, избранным на общественную должность станичного атамана. В это же время пришлось снаряжать на общественный счет девять человек, и так как это тяжело бы отозвалось на казаках, заставляя их входить в долги, я, всегда горячо стоявший за интересы казачества, принял все меры для их облегче ния. Так, во время приемки лошадей я сумел провести перед комис сией всех лошадей, числом девять, но приехавший атаман забраковал их всех и приказал мне представить новых к 12 час. Сколько я ни старался добиться, почему забракованы представленные атаману ло шади, — мне этого не удалось, и тогда я решил представить к 12 час. тех же самых лошадей. К 12 час. привели к нему прежних девять лошадей, и атаман, выбрав из них шесть и забраковав трех, приказал мне к трем часам предоставить недостающих лошадей. Я опять решил представить ему тех же самых бракованных лошадей, что и сделал. В результате все девять лошадей, раньше забракованные атаманом, были приняты, и я должен особенно подчеркнуть то обстоятельство, что мне всетаки удалось провести тех самых девять лошадей, кото рые были выбраны еще до атамана. Свидетелями моего поступка были 18 станиц УстьМедведицкого округа.
Надев на себя мундир унтерофицера, я почувствовал себя страш но тяжело, и вся окружающая обстановка страшно тяготила меня, все кудато толкало, казалось так тесно жить. И я решил пойти в юнкерское училище, надеясь там на казенный счет получить образо вание и найти там под офицерскими мундирами честных людей, но я глубоко ошибся; мне пришлось пережить тяжелые минуты во времена самой черной реакции. Затем, когда была объявлена японская война, я был мобилизован и отправлен на войну, где я увидел только произвол и бесчинство со стороны командного состава. И когда началь ник 4й казачьей дивизии генерал Телешов был посажен в арестант ское отделение за те бесчинства, вакханалии и преступления, которые им были совершены, я публично сказал командиру полка, что так и нужно было сделать с начальником, ибо невозможно дольше терпеть тех безобразий, которые совершались в нашей армии. За это я был отправлен в госпиталь для нервно больных. Тогда мне пришлось пережить тяжелые безотрадные минуты.
Я помню, как был обрадован Манифестом 17 октября*, который все встретили как светлый праздник. Затем мы отправились домой на Дон. В Уфе, помню, был такой случай. Арестовали инженера Соколова и приговорили его к повешанию, в связи с этим железно дорожники грозили забастовкой, требуя освобождения Соколова;
424
эшелон же наш требовал дальнейшего продвижения поезда. Тогда я стал разъяснять эшелону, что требовать дальнейшего продвижения поезда в такой момент, когда идет вопрос о спасении человека, борющегося за трудовые массы, нельзя, и в конце концов я добился своей цели — поезд не был отправлен до тех пор, пока не помиловали Соколова.
На Дону я жил лихорадочной жизнью. Когда началась война, на Дону стали призывать казаков к мобилизации для правительственной службы, и, наконец, пришел приказ о мобилизации казаков на внут ренний фронт для борьбы с революцией. Я стал протестовать против такой мобилизации, разъясняя казачеству весь смысл ее, и в резуль тате добился того, что мобилизация эта была отложена на некоторое время. Затем я ездил в Государственную Думу с наказом, где говори лось о безвозмездном предоставлении земель и некоторых других требований, проходивших под флагом большевизма. По возвраще нии из Петербурга я был арестован в Новочеркасске за то, что ездил в Думу с таким наказом. После этого объявлена была вскоре мобилизация среди казачества, которое отказывало давать своих сынов.
Вообще, 1906 г. был очень тяжелым для меня. Не буду рассказы вать о своей истории с генералом Широковым, в результате которой я очутился в Даниловской слободе. Когда возник "Союз русского народа", я пояснил все значение его и, когда было перехвачено секретное письмо указанного Союза, я прочел его казакам и разъяснил им суть письма. Когда я был сослан в 1ю казачью дивизию под начальством генералов Самсонова и Вершинина и, переживая там страшно тяжелые минуты, никем не понятые, я, после одного из столкновений со своим начальни ком, сказал ему, что он не человек, а зверь. Таким образом, где бы я ни был, всегда, во всяком месте проявлял революционные поступки, дабы дискредитировать власть. Все это я говорил с целью показать, что я всегда стоял за справедливость, за правду и за права угнетенных народов. В совершенном мною преступлении, которое вызвано всем ходом обстоятельств, я виновен и раскаиваюсь.
В настоящее время проводится новое строительство Красной Армии, причем с большой настойчивостью, что необходимо, так как в противном случае армии сильной и крепкой не создашь. Между прочим, я должен упомянуть, что, находясь в тылу в течение семи месяцев, я почти ни одного приказа не читал. Говоря о строительстве Красной Армии, я не могу не упомянуть о брошюре т. Смилги, от которой я пришел в восхищение.
Оглядываясь на всю свою революционную деятельность и видя, что ты сейчас находишься под судом и обвиняешься в тяжелых преступлениях, невольно на мысль приходят слова известной песни: "Вы жертвою пали..." Тов. Смилга настаивает на самом строгом нака зании. Да, суд должен быть беспощадный, но в данном случае я просил бы Вас с сердцем отнестись к этому процессу и несмотря на то что ко мне относились до сих пор враждебно и сейчас не доверяют мне, но я заявляю всем своим поведением, что я не против Советской власти, а что обстоятельства были такие, которые сделали из меня не человека, а вещь, утратившую почти возможность отдавать себе отчет в своих действиях. Я просил бы ревтрибунал не придавать особенного значе
425
ния моим воззваниям, декларациям, так как они были написаны мною в том уже состоянии, когда я не был человеком, а [был] вещью, и когда не я управлял, а обстоятельства управляли мною.
Я уже говорил, что я опытный боец, но политически отсталый человек и не в состоянии разобраться во всех тонкостях политики и партийных вопросах. Указания на то, что я резко выражался, — это, конечно, могло быть, что можно объяснить моим болезненным состоя нием. Я считал своим гражданским долгом, видя несправедливость и безобразия, творимые в Советской России, и видя, что это может привести к печальному концу, указать на все эти ошибки и недочеты. Делал это совершенно бескорыстно. Вот почему, отдаваясь влечению сердца, подал телеграмму 24 июня, причем я был настолько осторожен, что подал ее скрытым шифром, дабы содержание ее никому не стало бы известным. Относительно "народного представительства", о котором я говорил в своих декларациях, то это не нужно так понимать, как Вы его поняли, — здесь вышло недоразумение. Под "народным представитель ством" я понимал вот что — на партийный съезд прибыло бы трудовое крестьянство и заявило бы о своих нуждах и желаниях. Мне тяжело принимать на себя кличку предательизменник; так меня называли белые, так меня называет теперь Советская Россия, между тем как я всегда боролся за нее и отстаивал только ее интересы.
Я уже не говорю о том, как я рос, в каких условиях протекали мои детские годы. Мундир с чужого плеча, обед с чужой кухни, и я рано начал понимать всю тяжесть и гнет бедноты. И так Вы видите, что я всю жизнь провел в желании помочь народу, облегчить его страдания. Сам вышел из народа и отлично понимаю его нужды и с первых дней революции и до сих пор не ухожу от народа. Не вдаваясь в дальнейшие подробности, во все эпизоды моей жизни, которые лишний бы раз могли засвидетельствовать о том, что я всегда стоял за Советскую власть, упомяну лишь о тт. Мордо вине и Блинове, которые были моими учениками в военном отношении. (Председатель делает замечание: "Прошу не вдаваться в такие подроб ности, так как это не имеет никакого отношения к делу".)
Я не буду вдаваться в подробности, но скажу лишь только, что, когда Блинов служил под моим начальством, на него был донос, что он якобы контрреволюционер. Я призвал его к себе и сказал ему: "Блинов, ты — контрреволюционер". Он побледнел, затрясся. Я не придал этому донесению особенного значения и оставил Блинова, а впоследствии оказалось, что донос этот был ложным. Как видите, я здесь сделал маленькую оплошность, не отдал Блинова под суд, который, без сомнения, не оправдал бы его, но я, не придав значения доносу, поверил человеку и тем спас его от гибели. Отнеситесь и Вы также и ко мне, не потому, что мне дорога моя жизнь, так как без доверия Советской власти [она] неинтересна. Я прошу Вас об испыта нии, дайте мне возможность остаться на позиции революционного борца и доказать, что я могу защищать Советскую власть. Дайте мне эту возможность, чтобы я мог защищать революцию в самые ее критические моменты. Окажите снисхождение к моему преступлению и вспомните о моем нравственном душевном состоянии, в котором я находился в последнее время, и о чем Вам подтверждали свидетель ские показания. Я закончил свое последнее слово...** Вы видите — моя жизнь была крест, и если нужно его нести на Голгофу — я понесу, и,
426
хотите верьте, хотите нет, я крикну: "Да здравствует социальная революция, да здравствует коммуна и коммунизм!"
Смилга И.Т. Указ. соч. С. 99—106.
* Речь идет о Манифесте 17 октября 1905 г., провозгласившем
гражданские свободы в России.• ** Отточие в документе.
278
Приговор Чрезвычайного трибунала по делу Миронова
7 октября 1919 г.
Именем Российской Социалистической Федеративной Республики Чрезвычайный трибунал в заседании своем от 5, 6 и 7 октября 1919г. в составе председателя т. Полуяна и членов тт. Анисимова и Поспе лова, рассмотрев дело по обвинению быв. комкорпуса Миронова Фи липпа Кузьмича, быв. начдива Булаткина Константина Фомича1*, быв. помначдива Матвеенко Николая Николаевича, быв. комполка Фомина Якова Ефимовича, быв. комполка Праздникова Ивана Михайловича, состоявшего для поручений при ком. корпуса Корнеева Петра Ивано вича, адъютанта 2го полка Дронова Ефима Дмитриевича, комиссара 4й сотни 2го полка Данилова Михаила Федоровича, помощника командира технического эскадрона Изварина Владимира Антоновича, командира 2й сотни 1го кавполка Иголкина Ивана Григорьевича, командира 4й сотни 1го кавполка Хорошенкова Ильи Леонтьевича, начальника пулеметной команды 1го кавполка Шишова Василия Ивановича, взводного командира пулеметной команды 1го кавполка Объедкова Андрея Алексеевича, взводного командира 4й сотни 1го кавполка Федосова Федора Владимировича, красноармейцев комен дантской команды, технического эскадрона 23й дивизии в количестве 54 человек (список в приложении), красноармейцев 1го кавполка в количестве 220 (список в приложении) и остальных красноармейцев из корпуса Миронова, находящихся задержанными в г. Балашове, в количестве 190 человек (список в приложении).
Миронов — в неоднократных выступлениях на митингах в г. Са ранске, а также в пути следования из Саранска к месту расположения 23й дивизии с открытой агитацией против существующей Советской власти, причем своей агитацией Миронов пользовался разжиганием национальной розни, называя нынешнее правительство "жидокоммунис тическим", употребляя такие же приемы против вождей Красной Армии в лице т. Троцкого;
в устройстве собраний в г. Саранске без ведома Реввоенсовета корпуса 22 августа 1919 г., на котором он заявил, что самовольно высту пает на фронт, призывая к тому же всех красноармейцев, поименно опрашивая по этому вопросу командиров, и в заключение объявил арестованными присутствующих на митинге коммунистов, что перед этим, 14 августа, он арестовал двух коммунистов Букатина и Лисина, подготовлявших якобы покушение на его жизнь, и взял их затем с собой в поход в качестве заложников, заявив, что при первом выстреле со стороны коммунистов эти заложники будут расстреляны; в выпуске
427
печатных и письменных воззваний, в которых он открыто призывает свергнуть настоящую Советскую власть и открыто заявляет, что поднял бунт против существующей Советской власти, приглашает к себе на службу всех дезертиров;
в издании приказа по корпусу о выступлении из г. Саранска, после того как ему такое выступление Реввоенсоветом Республики было безусловно воспрещено;
в приведении 24 августа этого приказа в исполнение при безуслов ном знании, что он в этом случае объявляется вне закона;
в расхищении народного имущества, выразившемся в безотчетном расходовании принадлежащих государству денежных сумм и запасов продовольствия;
в вооруженных стычках во время пути следования из Саранска к месту расположения 23й дивизии с советскими войсками, причем с той и другой стороны были убитые и раненые, и в порче телефонных проводов во время этого следования;
в попытке к бегству во время задержания его и его отряда красноармейцами конкорпуса под командой т. Буденного;
Булаткина — в исполнении приказа, объявленного вне закона командира корпуса, в добровольном согласии исполнить этот приказ, выраженном публично на собрании своего корпуса 23 августа 1919 г.;
в написании письма из Саранска, в котором он предупреждает о предстоящем выступлении Миронова и склоняет его в пользу Миро нова^*;
в написании Буденному обращения от 13 сентября, в котором он просит Буденного не арестовывать объявленного вне закона Миронова и называет Миронова вождем мировой революции3*;
в участии при исполнении должности начдива в вооруженных стычках с советскими войсками во время следования из Саранска при безусловном знании, что Миронов объявлен вне закона и что их преследуют верные советскому правительству войска;
в попытке к бегству во время задержания его красноармейцами конкорпуса под командой т. Буденного;
Матвеенко — в том, что он, будучи помощником начальника штаба Донской дивизии, исполнял приказы объявленного вне закона командира корпуса Миронова о выступлении из Саранска, что он знал, что Миронов вне закона, следовал с его корпусом и присутствовал при вооруженном столкновении мироновского корпуса с верными советск ому правительству войсками и был задержан после первой стычки, что проделал это уже после неоднократной судимости в революцион ных советских судебных учреждениях, причем за оскорбление комис сара был приговорен трибуналом 8й армии к десяти месяцам обще ственных работ;
Праздникова и Фомина — в исполнении объявленного вне закона Миронова приказов; в добровольном согласии исполнить этот приказ, выраженном публично на собрании всего корпуса 22 августа 1919 г.;
в вооруженных стычках с советскими войсками в качестве ко мандиров полков в пути следования из Саранска к месту располо жения 23й дивизии при безусловном знании, что Миронов объ
428
явлен вне закона и что их преследуют верные советскому прави тельству войска;
Данилова и Изварина — в том, что они, состоя: первый — членом, сочувствующим РКП, а второй — действительным членом той же партии, выступили в поход вместе с объявленным вне закона коман диром корпуса Мироновым, объявившим в воззвании от 22 августа 1919 г., что главная его цель — свалить партию коммунистов, причем Миронов к такому выступлению Данилова и Изварина силою оружия не принуждал, а наоборот, предоставлял всем, в том числе, следова тельно, И Данилову и Изварину, право свободного выбора;
в том, что они присутствовали в отряде Миронова при вооруженных столкновениях этого отряда с советскими войсками во время следования из Саранска при безусловном знании, что Миронов объявлен вне закона и что его преследуют верные советскому правительству войска, причем через несколько дней похода они покинули отряд Миронова, убедив шись, очевидно, в полном провале авантюры Миронова;
Корнеева, Дронова, Иголкина, Хорошенкова, Шииюва, Объедкова, Федосова и Дородникова — в исполнении приказа объявленного вне закона командира корпуса, причем этот командир корпуса не принуж дал их силой оружия к исполнению своего приказа, а наоборот, предоставил возможность свободного выбора;
в исполнении вверенных им по службе обязанностей при воору женных столкновениях корпуса Миронова с советскими войсками во время следования из Саранска к месту расположения 23й дивизии при безусловном знании, что их преследуют верные советскому пра вительству войска;
всех остальных участников этого похода в лице вышепоименованных трех групп красноармейцев — в исполнении объявленного вне закона командира корпуса приказа и выступлении из Саранска к месту распо ложения 23й дивизии и в участии в вооруженных стычках с советскими войсками при безусловном знании, что Миронов объявлен вне закона и что их преследуют верные советскому правительству войска;
и принимая во внимание, что выступление Миронова с его корпу сом нанесло неисчислимый ущерб Советской Республике, вынудив советское правительство стягивать против Миронова войска, отрывая их от прямой задачи борьбы с южной контрреволюцией;
что, таким образом, всеми этими действиями, как равно уничтоже нием проводов, оказывал существенную поддержку Деникину, про рвавшемуся на Тамбов Мамонтову, что обвинение против Миронова трибунал нашел доказанным по всем предъявленным в нем пунктам, что обвинение против Булаткина, Фомина, Праздникова, Данилова, Изварина, Матвеенко, Корнеева, Дронова и Федосова трибунал нашел доказанным по всем предъявленным в нем пунктам, что обвинение против Иголкина, Хорошенкова, Шишова, Объедкова и Дородникова трибунал нашел доказанным по всем предъявленным в нем пунктам обвинения, но при смягчающих вину обстоятельствах;
что обвинение против всех остальных красноармейцев трибунал нашел доказанным по всем пунктам, выделив из комендантской команды Григорьева Петра, как изобличенного кроме всего прочего в ложном доносе и самовольном лишении свободы члена Реввоенсовета корпуса т. Ларина и заместителя зав. политотделом т. Болдырева, — постановил:
429
Миронова, Булаткина, Матвеенко, Фомина, Праздникова, Изва рина, Федосова, Дронова, Корнеева и Григорьева — подвергнуть выс шей мере наказания — расстрелу; Иголкина, Шишова, Хорошенкова и Дородникова — приговорить к десяти годам тюремного заключения; Объедкова приговорить к пяти годам тюремного заключения.
Красноармейцев комендантской команды, технического эскадрона и 23й дивизии приговорить к пяти годам тюремного заключения; красноармейцев 1го кав. полка отправить в рабочедисциплинарный батальон на три года, остальных красноармейцев отправить на архан гельский участок Северного фронта для службы в строю.
Настоящий приговор окончательный, входит в силу немедленно и подлежит исполнению в 24 часа4*.
Председатель Д.Полуян
Члены: Поспелов, Анисимов
Смилга И.Т. Указ. соч. С. 103—106.
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.З. С.61—62. Заверенная копия. 1* В документе ошибочно — Филиппович.
2
* См. док. 201.
* См. док. 250. 4* На обороте заверенной копии имеется надпись: "В Ревтрибунал
3
9й армии. Копия приговора Трибунала по делу Миронова препро вождается Вам для приведения такового в исполнение. 7 октября 1919 г. Председатель Полуян".
279 Запись разговора по прямому проводу В.А.Трифонова и И.Т.Смилги о судьбе подсудимых
7 октября 1919 г.*
У аппарата т. Трифонов. Трифонов. Здравствуйте, скажите чем кончилась мироновщина и уехал ли Смилга. Дежурный. Тов. Смилга здесь, если хотите я его попрошу и он Вам осветит вопрос о мироновщине.
Трифонов. Хорошо жду.
Смилга. Здесь т. Смилга, т. Трифонов.
Трифонов. Что Вы застряли в Балашове и как дела с Мироновым?
Смилга. Миронову и десяти другим лицам комсостава вынесен смертный приговор. Картина суда напоминала процессы великой ре волюции. Подсудимые в последнем слове кричали: "Да здравствует Советская власть и коммунисты!" Несмотря на то, что я требовал для них смерти, один даже произнес здравицу за меня. Сегодня я обра тился по всем адресам с предложением о помиловании всех осужден ных. Я считаю, что вполне достаточен смертный приговор. Убивать Миронова и его товарищей не считаю полезным. Думаю, что никто не будет расстрелян. Через час выезжаю в Саратов.
430
Трифонов. Хорошо. Я доволен. Хорошо также, что Вы выезжаете. Я болею и с нетерпением ожидаю Вас.
Смилга. Всего хорошего. Смилга.
Трифонов. До свидания. Трифонов.
РГВА. Ф.246. Оп.6. Д.1. Л.38. Машинописный экз. Л.251. Телеграф ная лента.
* Дата установлена по содержанию.
280 Заявление Ф.К.Миронова о помиловании (Телеграмма членов Чрезвычайного трибунала Л.Д.Троцкому и А.С.Енукидзе)
[7 октября 1919 г.]*
Тов. Троцкому, копия — т. Енукидзе
В Чрезвычайный трибунал поступило следующее заявление от Миронова: "Вчера, 6/10, я вместе с моими осужденными товарищами [приговорен] к расстрелу за страшное преступление, совершенное нами пред пролетариатом и Советской властью. Приношу раскаяние, прошу революционный трибунал ходатайствовать пред центральной властью о помиловании меня и всех моих товарищей, вернуть нас к жизни, чтобы мы, а особенно я, могли бы отдать все силы и ум на борьбу с буржуазией за диктатуру пролетариата.
Я и все мои товарищи сегодня смотрели целый день в глаза смерти, мы уже мертвы, мы пойдем теперь [в] жизнь, мы снова родимся. И если бы это было нам даровано, я за себя и моих товарищей даю торже ственное обещание отдать жизнь до последней капли крови на борьбу с контрреволюцией и капиталом за торжество социальной революции и коммунистического строительства. Нет такой задачи, которой я и товарищи не исполнили. Веря еще в возможность внимания Чрезвы чайного революционного трибунала к нам и в то, что все мы способны еще быть сильными и полезными для Советской власти, для дикта туры пролетариата, прошу во имя хорошего прошлого предать заб вению наше преступление, даровать нам жизнь, вернуть веру и послать на фронт. Приношу искренне раскаяние во всем, извинение пред т. Троцким за боль, нанесенную ему необдуманностью моею, прошу его вернуть мне доверие и восстановить меня в моих правах, чтобы я еще не один раз, а несколько, мог бы оправдать любую задачу, какую поставит мне Советская власть. 6/10**. Гражданин Миронов".
Чрезвычайный трибунал: Полуян, Анисимов, Поспелов РГВА. Ф.33987. Оп.2. Д.66. Л.256. Машинописная копия.
* Дата установлена по содержанию.
** Так в тексте. Дата ошибочна, так как Ф.К.Миронов мог написать заявление о помиловании только после вынесения приговора, т.е. после завершения суда. Известно, что суд закончился в 3 часа в ночь с 6 на 7 октября 1919 г.
431
281—282
Телеграммы защитника Н.В.Рыбакова М.И.Калинину о смягчении приговора по делу Миронова
281
7 октября 1919 г. 4 часа 8 мин.* Вне всякой очереди.
7 октября в 3 часа ночи Чрезвычайный трибунал в Балашове по делу мироновского мятежа приговорил к расстрелу Миронова, Булат кина, Данилова, Фомина, Дронова, Корнеева, Федосова, Григорьева**. Приговоренные два года как львы бились на передовых линиях Донского фронта, имеют раны, высшие боевые красные награды, заслуженные славными подвигами в рядах красной 23й дивизии, не раз выручали красный фронт из безвыходных положений. Имена приговоренных общеизвестны на Дону. Расстрел болезненно отзовется на верном Советской власти донском казачестве. По политическим [соображениям] желательно смягчение приговора. Во имя гуманности молю о спешном распоряжении — смягчите приговор.
Защитник Рыбаков***
* Время отправления телеграммы (ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.2. С.144).В 7 час. 55 мин. телеграмма была принята в Москве (РГВА. Ф.33987. Оп.1. Д.225. Л.177).
** Вместе с указанными лицами к расстрелу также были приговорены Матвеенко, Изварин, Праздников. Матвеенко и Изварин содержа лись под стражей отдельно и на процессе отсутствовали, так как
Изварин был агентом Особого отдела, перешел из корпуса к
советским войскам и увел с собой Матвеенко.
* На документе имеется пометка Л.Троцкого о прочтении, а также,
видимо, пометка В.Аванесова: "Ваше мнение?" (РГВА. Ф.33987.
Оп.1. Д.225. Л.177).
282
7 октября 1919 г. 17 час. 35 мин.* Москва. Всероссийскому старосте т. Калинину или его заместите лю, копия — т. Ленину для немедленного вручения и доклада
Вторично прошу Всероссийского старосту, воплощающего сердце русского народа во многовековую свою историю, милости к осужден ным, смягчить приговор к расстрелу по делу мироновского мятежа. Вашего ответа трепетно ждут от мала до велика миллионы трудящих ся Тихого Дона и прифронтовой полосы. Бесславно, гибнут народные герои, стойкие и действенные борцы за интересы трудящихся. Приго воренные идут на смерть с громкими криками: "Да здравствуют идеи коммунизма и советский строй!" Обязуюсь долгом гражданина пред упредить Вас — главу Республики об отрицательном впечатлении
432
тяжелого приговора на примитивное мышление трудящихся. Полити ческий смысл приговора массами не будет понят. Зазмеятся тревожные вопросы темных масс, чреватые по своим последствиям. Молю Вас — поспешите [с] ответом. Жизнь героев, омытых собственной кровью в боях за советский строй, измеряется секундами. В первой телеграмме опуще ны приговоренные к расстрелу Матвеенко, Праздников, Изварин. Вклю чите их в свое высокое внимание. О получении прошу уведомить.
Защитник Рыбаков
РГВА. Ф.33987. Оп.1. Д.225. Л.177—179. Телеграфная лента.
ЦАФСБ РФ. С/д Н217. Т.2. С.144. Машинописная копия.
* Время отправления телеграммы. В 21 час 45 мин. телеграмма была
принята в Москве (РГВА. Ф.33987. Оп.1. Д.225. Л.178).
283
Из протокола заседания Политбюро ЦК РКП(б) об изменении приговора по делу Миронова
7 октября 1919 г.
Присутствовали: Ленин, Троцкий, Каменев, Крестинский и Литвинов. Порядок дня: ...2. О Миронове и других приговоренных по его делу к смертной казни.
[Слушали:} ...2. Телеграмму Особого трибунала И.Смилги с предло жением амнистировать Миронова и других, приговоренных по его делу к смертной казни.
[Постановили:] а) предложить ВЦИК Миронова и его соучастни ков не расстреливать;
б) послать т. Смилге следующую телеграмму: "Доставить всех приговоренных к расстрелу в Москву под строгой охраной и предста вить соображения о формах и условиях смягчения наказания, как им, так и остальным осужденным".
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.З. Д.28. Л.1.; Оп.163. Д.9. Л.1. Заверенная
копия.
284Тюремный дневник Ф.Миронова1*
16 сентября — 9 октября 1919 г.
"Как ни безумно я тебя люблю — отдаю народу..."
Дневник на одной из стен Балашовской тюрьмы в камере 19.
16/IX1919 г.
17
18
20
21 — воскр[есенье]
22
23 — 3 ч. 15 м. (15 ч. 15 м.)2*
24 — об отце
433
25 26 — Читал "Искусство" Н.Никандрова211 (...слезы умиления...) — Береговой ветер. Предполагался суд. Ждут Крыленко из Москвы.
27 — Бодр, радостное настроение; дух свободно парит в простран стве; с ним вольный дух Нади. Ожидание суда такое же, как ожидание ученика, хорошо приготовившего урок и жаждущего, чтобы его спро сили. Суд, думаю, будет 30го.
28 — Вызывается Наденька из Нижнего [Новгорода]. Как ей, родной, в ее положении, будет тяжела дорога3*. Но зато4* [моя смерть легка: моя могила не станет одинокою, сиротливою, и холм ее украсит любящая рука.]
29, 30 — В. Н. Л. Суд будет 3 октября.
1/Х — Бой в 1918 г. у хут. Большого; противник, несмотря на превосходство сил, сбит в сторону ст. Себряково. Слобода Сидоры занята нами. Хутор Сенной какимто чудом занят противником (в тылу).
2/Х — Наступление противника из хут. Сенного. Обнаружилось окружение. Приказ об отходе в ночь на 3 октября — тремя группами5*. 3/Х — 2 группы (моя и Сдобнова) соединились в хут. Сенном. Захвачены 2 орудия у противника... и — Судьба...]
4/Х
5 — Суд.
6 — Суд.
7 —Ночью (3 ч.) конец суда... Расстрел...
Бывший комдонкор красных войск казак УстьМедведицкой ст[аницы] Ф.Миронов
Всех свели по просьбе в общую камеру, в ту комнату, где велся допрос. Смертники собрались вместе... Психология обреченных в рассказе о семи повешенных Андреева212.. Но у нас были люди и другие — сильнее...
Каждый старался забыться чем бы то ни было; чем бы то ни было прогнать мысль о близком, бесславном, с точки зрения толпы, конце. Пели, один плясал и т.д., а больше все стены отдувались: здесь было усилие оправдаться в глазах неизбежного.
"Сейчас я кончил беседу с Богом..." — "Человек, приготовься к смерти: через несколько часов ты должен умереть. Очисти свою душу и совесть, и приди ко Мне, чтобы я мог тебя спросить — исполнил ли ты назначение, которое я дал тебе, посылая на землю". 7/Х—1919 г. (восемь часов до расстрела) Ф.Миронов".
Смертники:
1) Ф.К.Миронов;
2) Булаткин Константин Фомич — Константиновской ст. (босяк);
3) Дронов Ефим Дмитриевич — ст. Филоновской, подъесаул... "шести правительствам Украины служил", Киев, Предславенская, 55;
4) Фомин Яков Ефимович — ст. Еланской, хут. Рубежного;
5) Корнеев Петр Иванович — сл. Михайловка;
6) Григорьев Павел Дмитриевич — хут. Большой, УстьХопер ской станицы; 7) Данилов Михаил Федорович — Тишанская станица; 8) Федосов Петр Владимирович, хут. Плотников Березовской ста
ницы, — "...хотел за горло схватить" — показание Моисеева и за это...;
434
9) Николай Николаевич Матвеенко — г. Петроград. Курская губ., Новый Оскол;
10) Праздников;
11) Изварин Владимир Антонович — Гундоровской станицы.
На 10 лет в тюрьму:
1) Иголкин Иван Григорьевич, ст. Алексеевской;
2) Хорошенков Илья Леонтьевич в ст. Тишанской, хут. Артанов;
3) Шишов Василий Ив[анович], ст. Раздорская;
4) Дородников Антон Антонович, хут. Глушицкий Етеревской ста ницы.
На 5 лет:
1) Объедков Андрей Алексеевич, хут. Сенной [Раздорской станицы.]
"Что пусть не говорят начитавшиеся умножестоких книг люди — человеческое сердце хранит мечту про свободу, равенство и братство и сердцу человеческому противна жестокость, во имя чего бы она ни совершалась". Мироновский смертник Дронов.
РГВА. Ф.246. Оп.6. Д.1. С.247—248. Автограф на бланке "Ведо
мости" Балашовской тюрьмы.
[Машинописная копия дневника, хранящаяся в следственном деле, содержит следующее дополнение:]
Из газеты "Красный Пахарь" — 1919 г. Из судебного отчета: "В 11 час. 40 мин.: входит суд и вводит подсудимых. Впереди всех Миро нов. Среднего роста, с черной густой бородой и длинными усами. Высокий и умный лоб, живые, выразительные глаза. Несмотря на свои 47 лет, выглядит бодро. Одет в солдатскую шинель, казачьи шарова ры, суконную гимнастерку солдатского покроя; на левой стороне значок красного командира. Проходит через зал, расправляя свой длинный ус. Держит себя спокойно, с достоинством"213.
"В ночь под 9 октября, около 2—3 час., член трибунала Поспелов объявил, что Президиум ВЦИК помиловал смертников. Должны быть доставлены в Москву".
"Политическое правило" (по Шиллеру):
Будь справедливым во всем, что творишь, и довольствуйся этим,
Но не старайся творить все справедливое, друг!
Честное рвение в сделанном требует лишь совершенства,
Ложное — хочет всегда только, чтоб было оно .
(Гербелъ Ник. Вас. Изд. 5е. Т.1. СПб., 1875. С.108.)
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.2. С. 138—139. Машинописная копия;
стихи написаны рукой Ф.Миронова.
1
* Дневник написан на бланке дореволюционной полугодовой ведо
мости о движении тюремного населения в Балашовской тюрьме. 2* Далее слово неразборчиво. 3* Н.В.Суетенкова в это время ожидала ребенка. 4* Далее лист оборван. Восстановлено по машинописной копии.
5
* Видимо, это упоминание о событиях 1918 г.
435
285
Протокол распорядительного заседания Чрезвычайного трибунала
9 октября 1919 г.
В составе председателя т. Полуяна и членов — тт. Анисимова и Поспелова при секретаре Клем.
Слушали: Об опубликовании постановления Президиума ВЦИК о помиловании Миронова.
Постановили: Опубликовать.
Слушали: О поступивших делах за 14, 15, 19, 17, 20, 16 и 18 о мироновцах. Постановили: Передать на заключение члену трибунала т. Поспе лову.
Слушали: Доклад председателя Чрезвычайного трибунала об аресте членов редакционной коллегии и защитника по делу Миронова ввиду появившихся телеграмм защитника Рыбакова в газете "Крас ный Пахарь", которые оглашению ни в коем случае не подлежали, так как в них содержится критика Чрезвычайного трибунала215.
Постановили: Признать арест членов редакционной коллегии и защитника Рыбакова правильным и дело передать в ревтрибунал 9й [армии], сообщив об этом же соответствующим учреждениям.
Слушали: О Феофиле Миронове*, находящемся в Балашовской тюрьме. Постановили: Освободить из под ареста.
Председатель трибунала [подписи отсутствуют]
Члены
Секретарь
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.З. С.71. Машинописная копия.
* В других материалах следствия брат Миронова именуется Феофа ном. См. коммент. 210.
286
Судебный процесс над мироновцами. Газетные отчеты Н.Фролова
Первый день — 5 октября.
Состав суда.
Большой зал дома большого Камского, там, где прежде помещался Рабочий клуб, переведен наскоро в зал судебного заседания. Обста новка простая. У задней стены простой стол суда, покрытый красным кумачом, за которым сидит председатель Чрезвычайного трибунала т. Полуян и члены: тт. Поспелов и Анисимов. Справа стенографистки, защитник т. Рыбаков (юрисконсульт рабкопа) и подсудимые. Налево
436
— секретари трибунала, у стенки — стол обвинителя т. Смилги (член Реввоенсовета Республики) и стол журналистов.
Публика пропускается в зал по билетам. Уже с 9 час. утра все места заняты. В зале душно. В 11 час. 40 мин. входит суд и вводят подсудимых.
Впереди всех Миронов. Среднего роста, с черной густой бородой и длинными усами. Высокий и умный лоб, живые, выразительные глаза. Несмотря на свои 47 лет, выглядит бодро. Одет в солдатскую шинель, казачьи шаровары, суконную гимнастерку солдатского покроя; на левой стороне значок красного командира. Проходит через зал, расправляя свой длинный ус. Держит себя спокойно, с достоинством.
Миронов — бывший полковник. В 1906 г. уволен с военной службы без права поступления на государственную службу за свою революци онную работу, которая, по его словам, выразилась в том, что он провалил в УстьМедведицком округе мобилизацию казаков для подавления ре волюции. Ездил делегатом в Государственную Думу. Был арестован.
Мобилизованный в 1914 г., он, после гибели сына на фронте, ищет, по его словам, смерти, делается отчаянным, но находит — два чина, золотое оружие и представляется в полковники.
После Февральской революции принимает живейшее участие в изгнании из казачьих полков контрреволюционного офицерства. Между прочим, бывший в Балашове при белых начальник гарнизона полковник Моргунов был убран из полка благодаря его, Миронова, стараниям.
После Октябрьской революции мешает Краснову увлечь свой 32й Донской полк и уводит его из Аккермана.
В 1918 г. организует для борьбы с Красновым отряд, который переформирован в 23ю дивизию. Миронова назначают начальником этой дивизии. В этом году Миронов отзывается в центр и назначается командующим армией на Западный фронт.
После падения Балашова ему поручается формирование Отдель ного Донского корпуса из беженцевказаков. О Миронове все жители нашего уезда знают хорошо.
Остальные подсудимые.
Начальник дивизии Булаткин, учитель, босяк, рядовой казак при старом режиме, прапорщик — после Февральской революции. В красных войсках служил после Октябрьского переворота.
Командир 1го полка Фомин, казак, старший урядник, в 1918 г. мобилизованный Красновым, руководил восставшими казаками на Дону, когда восставшими полками был захвачен ВерхнеДонской округ, где и организована Советская власть. Был военным руководи телем. При отступлении с Дона ушел оттуда.
Полковой адъютант Дронов, казак, бывший офицер военного вре мени. До нынешнего года жил в Киеве. При смене всех шести властей в Киеве оставался делопроизводителем в штабе. Был мобилизован Советской властью и назначен в корпус Миронова.
Комиссар сотни Данилов, музыкант, бывший председатель Каза чьего отдела ВЦИК, сочувствовавший коммунистам. Инструктор для поручений Корнеев — крестьянин Воронежской губ., проживающий в Донской области, в Красной Армии с 1 января 1918 г.
437
Начальник пулеметной команды 1го кав. полка Шишов — крес
тьянин Пензенской губ. С 1 мая 1918 г. поступил добровольцем в
Красную Армию.
Командиры сотен Иголкин, Хорошеньков. Последний принимал участие в Октябрьском перевороте в Петрограде. Объедков, рядовой красноармеец, 10 сентября назначен команди
ром пулеметного взвода.
Федосов — командир 4й сотни 1го кав. полка.
Дородников — старшина комендантской команды. В Красной Армии с июня 1918 г. Григорьев — крестьянин Воронежской губ. Рядовой красноармеец комендантской команды.
Командир полка Праздников — сапожник, поручик царской служ бы; был ранен во время движения мироновского отряда на фронт. В настоящее время находится на излечении в госпитале.
Матвеенко, бывший офицер, окончил Петроградское кавалерий ское училище, начальник штаба дивизии.
Изварин, казак, монтер, коммунист.
Все подсудимые, за исключением Изварина и Данилова, — беспар тийные. Кроме перечисленных, обвиняются все красноармейцы комендант ской команды и корпуса Миронова.
Вина подсудимых.
Все они обвиняются в открытом восстании против военной власти Советской Республики, в антипатии против государственной власти в лице партии коммунистов, в вооруженных столкновениях с советски ми войсками, в порче военных телефонных проводов, в расхищении народного имущества и т.д.
За что судят Миронова.
Миронову предъявляются обвинения:
в неоднократных выступлениях на митинге в Саранске, а также в
пути следования из Саранска к месту расположения 23й дивизии с открытой агитацией против существующей Советской власти, с от крытыми устными призывами свергнуть Совет Народных Комиссаров, причем в своей агитации Миронов пользовался разжиганием нацио нальной розни, называя нынешнее правительство жидокоммунисти ческим, употребляя также те приемы против вождей Красной Армии в лице т. Троцкого;
в устройстве собраний в Саранске 22 августа 1919 г. без ведома реввоенсовета корпуса, на котором заявил, что самовольно выступает на фронт, призвал к тому же всех красноармейцев, поименно опраши вая по этому вопросу командиров, а в заключении обьявил арестован ными присутствующих на митинге коммунистов, что перед этим, 14 августа, он арестовал двух коммунистов Букатина и Лисина, под готовлявших якобы покушение на его жизнь, и взял их затем с собой в поход в качестве заложников, заявив, что при первом выстреле со стороны коммунистов эти заложники будут расстреляны;
в выпуске печатных и письменных воззваний, в которых он откры то призывает свергнуть настоящую Советскую власть и открыто заявляет, что поднял бунт против существующей Советской власти, приглашая к себе на службу всех дезертиров;
438
в издании приказа о выступлении из Саранска после того, как ему такое выступление Реввоенсоветом Республики было безусловно вос прещено; в проведении 24 августа этого приказа в исполнение при безусловном знании, что он в этом случае объявляется вне закона;
в расхищении народного имущества, выразившемся в безотчетном расходовании принадлежащих государству денежных сумм и запасов продовольствия;
в вооруженных стычках во время пути следования из Саранска к месту расположения 23й дивизии с советскими войсками, причем с той и с другой стороны были убитые и раненые; и в порче телефонных проводов во время этого следования;
в попытке к бегству во время задержания его и его отряда красноармейцами корпуса под командой т. Буденного.
Вина остальных подсудимых.
Остальные подсудимые обвиняются в исполнении преступных приказаний объявленного вне закона Миронова, который не понуждал их к этому силой оружия, и в исполнении командных и штабных должностей. В частности, Булаткин и Фомин обвиняются в доброволь ном согласии идти с Мироновым, публично заявленным 22 августа на митинге в Саранске, и в участии в стычках с верными советскому правительству войсками. Кроме того, Булаткину предъявлено обвине ние в написании к Буденному с предупреждением о выступлении Миронова и с попыткой склонения Буденного на сторону Миронова письма, в котором Булаткин называет Миронова вождем мировой революции1*. В написании к Буденному 13 сентября письма с просьбой не арестовывать Миронова и в попытке Булаткина при задержании красноармейцами корпуса Буденного к бегству.
Григорьев, кроме общего обвинения, еще обвиняется в ложном доносе на коммунистов Лисина и Букатина о намерении их убить Миронова.
Опрос подсудимых.
Никто из подсудимых, за исключением Миронова, виновным себя не признает. Почти все говорят, что они верили Миронову, шли на фронт сражаться против Деникина; против Советской власти не восставали, а защищают ее уже более года.
— Но кому Вы больше верили, — спрашивает обвинитель, — Советской власти или Миронову?
Признание Миронова.
Миронов признает себя виновным во всем, за исключением обви нения в растрате.
— Очень много сделано мною ошибок, которые при прямом значении принесли много вреда Советской власти, — говорит Ми ронов.
Но свои действия Миронов оправдывает чистым, святым желани ем спасти фронт после прорыва Мамонтова.
— Я увидел, как специалист, что задача Деникина — разбить нашу армию. Я бросился спасать фронт. Глубоко был убежден, что своим появлением я спасу фронт, а победителя не судят.
Так Миронов объясняет свой тяжкий воинский грех неисполнения приказа высшего начальства, благодаря которому, как он сам говорит, и нашему фронту и Советской власти было принесено много вреда,
439
была пролита лишняя кровь, несколько десятков верных Советской власти красноармейцев потеряли свою жизнь.
Далее Миронов говорит о своей надежде, что его понимают и за контрреволюционера не считают, чтоде не думал о свержении Совет ской власти, а только искал способов объединить крестьян, рабочих и казаков для общей решительной борьбы с Деникиным. Случайно ему попалась программа эсеровмаксималистов, прочитав которую он уви дел, что по своим политическим убеждениям он максималист. Про грамму максималистов Миронов и положил в основу своей декла рации2*. Но использовать эту декларацию Миронов хотел, по его словам, только при гибели фронта и Советской власти для объеди нения народных масс для новой борьбы с контрреволюцией и создания вновь Советской власти, но без Совета Народных Комисса ров, к свержению которого он и призывал, считая вполне достаточным и од[ного] ВЦИК.
В своем объявлении Миронов говорит, что создавшаяся вокруг него атмосфера недоверия, доносов так расшатала его нервы, что он стал просто вещью. Поэтому он и не поехал в Пензу, куда его вызвал член Реввоенсовета Республики т. Смилга, хотя сам уже заказал паровоз для поездки туда.
Я, говорит Миронов, не хочу повлиять на суд...3* я хочу чистым уйти от жизни к смерти. Перед Мироновым лежит целая тетрадь записок, в которую он часто заглядывал и давал новые заметки.
Показания Булаткина.
Булаткин в своем показании говорит, что в корпус он прибыл за 10 дней до восстания. Разобраться во всем не мог, но видел разлад между Мироновым и политработниками, в котором обе стороны были виноваты.
Обещание идти на фронт до объявления Миронова вне закона, ушел с Мироновым с единственной целью: не допустить измены со стороны Миронова, предполагая последнего застрелить, кроме того, как солдат, он считал трусостью и преступлением бросать своих обманутых боевых товарищей, которых Булаткин предполагал убе речь от измены.
О намерении Миронова выступить за несколько дней до этого выступления знали политработники. Но никто мер особенных не принимал. Мало того, заведующий политотделом т. Скалов распро щался с Мироновым тепло — за руку.
Письма свои к Буденному Булаткин объявляет тактическим шагом, который должен был завоевать доверие Миронова. Эти письма, имея полную возможность отправить к Буденному, Булаткин их не отправил.
Оглашение писем приводит Булаткина в маленькое замешатель ство. В первом письме Булаткин пишет о "недостающих событиях", "кто честен, тот восстанет". Письмо заканчивается словами: "Целую тебя, может быть, в последний раз".
— За правду, — говорит Булаткин суду, — за народ всегда и при всяких условиях можно и должно восстать.
Многое в письме Булаткин не признает своим, также и слов, что Миронов — вождь революции.
440
— Для меня, — резко говорит Булаткин, — Миронов такой же вождь, как я — Папа Римский.
Миронов, признавая, что он исправил письма и сделал некоторые вставки, со спокойной улыбкой говорит:
— Что полководец я хороший, то с этим согласится и Краснов, но что пророк — то это для меня новость. Я говорил всем, что принуж дены будем выступить для спасения фронта революционным путем.
О стычках с советскими войсками Булаткин и Миронов заявляют, что они принимали все меры к избежанию этих стычек. И только навязчивое преследование Черемушкина, от которого они хотели уйти, но не могли, заставило их принять бой.
В своих показаниях Булаткин начинает всю вину сваливать на Миронова, последний на это ответил: "Все припоминая помню, я умолчу и скажу, что я один во всем виноват", — и бросил с чувством карандаш на бумагу.
Показания остальных подсудимых.
Все остальные подсудимые виновными себя не признают, некото рые из них сознавали, что дело неладно. Но, как Корнеев, думали, что, придя на фронт, они вольются в ряды Красной Армии и получат оправдание. Почти все подсудимые настолько неразвиты, что не понимали, что такое вне закона.
— Мы, люди темные, — говорят они. — В политике не разбираем ся. Но знаем, где фронт трудящихся, где Деникина.
Все они говорят, что верили Миронову.
Интересное показание Дронова. По его словам, Миронов предпола гал, освободив Дон от Деникина, созвать в первом крупном центре съезд казачий и образовать на основах самобытности и особенности казачества Донскую Федеративную Советскую Республику, наподо бие Украины, — часть единой целой Российской Советской Республи ки.
Впечатление от допроса подсудимых.
Допрос подсудимых окончен. Несмотря на умелое, подкупающее мнение публики поведение на суде Миронова и остальных подсуди мых, всем видно, что цель Миронова — добиться некоторого измене ния государственного строя. Это особенно видно из выдержек из воззваний Миронова, которые оглашает председатель Чрезвычайного трибунала т. Полуян. В этих воззваниях Миронов призывает к свер жению и уничтожению империалистов, на митингах он говорит, что будет удобрять землю коммунистами ради настоящего человечества.
На суде Миронов дает путанные объяснения, говоря, что это нужно понимать с оговоркой, что он неправильно выразился.
Отвратительное впечатление оставило после себя показание Бу латкина, который старался всю вину свалить на Миронова, с которым он, Булаткин, пошел лишь для того, чтобы убить изменника Миронова. И когда были оглашены письма Булаткина к Буденному, в которых Булаткин называет Миронова пророком, вождем мировой революции, и говорит о нарастающих событиях, то Булаткин растерялся, смутил ся.
Оглашение письма было для него неожиданностью, — по его словам, он уничтожил это письмо; Миронов же черновик этого письма подшил к делу. И когда в Суре у Миронова был отбит обоз, то в обозе
441
оказался и архив Миронова. Таким образом, многое тайное стало явным.
Показания свидетелей.
Перед судом проходит ряд свидетелей: здесь и политработники, и командующий состав и рядовые красноармейцы — казаки. Из пока заний свидетелей видно, что Миронов на митинге 24 августа называл этот день историческим. Грозил смести Пензу с лица земли. Называл Ленина и Троцкого негодяями и говорил, что их нужно смести с лица земли.
— Мы идем, — закончил Миронов свою речь на митинге, — на жидовскокоммунистический фронт, назад поздно. Вперед, пощады нет! (Показания Лисина.)
Когда ктото из казаков, присутствовавших на митинге, попросил заведующего политотделом корпуса т. Скалова повлиять на Мироно ва, чтобы отговорить его от безумного и безрассудного плана, то Миронов крикнул: "Трусы! Оставайтесь! Мне трусы не нужны."
Вообще Миронов на устраиваемых им митингах не давал говорить политработникам и коммунистам, которых он обрывал фразой: "До вольно агитировать моих казаков! Разговоры кончены, мы теперь с вами враги!"
Кроме того, Миронов мешал и партийной работе в корпусе. Когда коммунисты призывали красноармейцев вступать в партию, Миронов говорил красноармейцам: "Я несколько лет воюю, а беспартийный. Надеюсь, и вы будете такими же."
Интересно поведение Булаткина. Он идет вместе с т. Скаловым уговорить Миронова не выступать, сам еще не решил: выступит ли вместе с Мироновым, или пустит себе пулю в лоб. (Показание Соколо ва.) Другому же свидетелю Булаткин говорит: "Нам разрешение Реввоенсовета не нужно. У нас есть Миронов!.." (Показание Болдыре ва.)
Показания т. Ларина.
Из свидетельских показаний интересны показания помощника
заведующего политотделом корпуса т. Ларина и командира 4й сотни
2го полка т. Моисеева — казака, коммуниста. В своем показании
т. Ларин говорит о социальных программах мироновщины. Казачест
во, как масса мелкобуржуазная, не могло слиться ни с одной из
ведущих сторон: с рабочим классом или буржуазией. Казачество ищет
среднего пути. Когда на Дону появился Каледин и др., то это сразу
стало заметно. Появился Смирнов, а впоследствии Голубов, которые
призывали казачество не пускать на Дон ни кадетов, ни большевиков.
С контрреволюцией бороться без помощи красноармейцев, а своими
казачьми силами. Голубовщина впоследствии вылилась в контррево
люцию. Эта "самобытность" у казачества осталась и после голубовщи
ны.
Вместо Голубова появляется Миронов, который отпускает взятых в плен казаков по домам с оружием, ведет среди казаков антикомму нистическую пропаганду.
— Уже в прошлом году, — говорит свидетель, — видно было, что Миронов должен восстать.
Приняв же во внимание место, где формировал Миронов корпус и казачий состав этого корпуса, сплошь да рядом контрреволюционный
442
до такой степени, что сам Миронов принужден был обезоружить один полк — можно было определенно сказать, что восстание должно произойти в Саранске. Прорыв Мамонтова, ухудшивший положение Советской России, был весьма выгодным моментом для восстания. Но Миронов понимал, что он будет опаснее на фронте, там с ним будут считаться. Поэтому он двинулся на фронт.
Показания Моисеева.
Свидетели говорили, что Миронов на митингах говорил казакам, что Советская власть срезает у казаков лампасы, станицы переименовьюает в волости, округа в уезды, вообще хочет уничтожить казачество. А чтобы казаки не видели этого, то Ленин предлагает Макарову, комиссару Казачьего отдела ВЦИК, писать различные воззвания.
На митинге, перед выступлением Миронов говорит казакам, что есть птица лебедь, которая перед смертью поет: "Вот и я пою свою лебединую песню. Понимаете?" Когда свидетель выступил на митинге против Миронова, то казаки не давали ему говорить, и сам Миронов приказал ему замолчать, пользуясь своей властью командира корпуса.
Заседание суда в первый день закрылось в 1 час 20 мин. ночи.
Второй день — 6 октября
Второй день суда открывается в 11 час. чтением показаний отсутству ющих обвиняемых: Праздникова, раненого в походе и находящегося в госпитале, Изварина и Матвеенко, заключенных в Пензенскую тюрьму.
Миронов по поводу этих показаний делает заявление, что он в пути никого не задерживал, не грозил расстрелом Праздникову, как это последний показывает.
Оглашение документов.
После этого суд оглашает письмо Миронова к т. Ленину от 24 июня. В этом письме Миронов высказывает свой взгляд на соци альную революцию. Говорит о необходимости принять политику и о неизбежности, окончив войну с Красновым, начать ее с коммунистами.
По окончании чтения письма Миронова к т. Ленину суд допраши вает пятерых казаков, свидетелей, которые показывают, что Миронов выступал против лжекоммунистов, употребляя слово "жиды", призы вал в свой отряд дезертиров, говоря, что с ними он создаст силу, которая разобьет Деникина.
Затем суд оглашает еще ряд документов: декларацию Миронова, приказ по Донскому корпусу и письмо к Шкурину от 15 августа4*. В декларации Миронов говорит о зверствах коммунистов, призывает к свержению Советской власти, которая не нравится крестьянам, каза кам и т.д. Свою декларацию беспартийный Миронов оканчивает при зывом вступить в новую партию, какуюто "трудовуюкрестьянско казачью" и пр. В своем приказе он говорит о выступлении на фронт и повторяет часть [того], что сказано в декларации.
Интересно письмо к Шкурину. В нем Миронов жалуется, что его "не вошь грызет, а гнида". В этом письме он повторяет часть своей декларации, о зверствах коммунистов, намеревающихся якобы истре бить казачество. Из письма видно, что "верные друзья" Миронова подбирают ему верных людей, которые, как Корнеев и прочие, при сланы из 23й дивизии для охраны "батьки".
443
Потом оглашается разговор Миронова по прямому проводу с штабом Восточного фронта. В этом разговоре Миронов грозит, требует:
— Я создал свой красный фронт против Деникина и коммунистов.
— Настроение крестьян таково, что достаточно искры, чтобы вспыхнуло восстание.
— Пусть знают, кого ждет фронт — меня или коммунистов. Показание представителей Казачьего отдела ВЦИК. Ввиду обширности показаний свидетелей трибунал решает ос
тальных свидетелей не допрашивать. По просьбе Миронова допраши ваются присутствующие на суде представители Казачьего отдела ВЦИК тт. Степанов и Макаров.
Тов. Степанов говорит, что Миронов произвел на него впечатление контрреволюционера. О таком впечатлении т. Степанов доложил в цент ре. Решено было отозвать Миронова в центр, кооптировать его в Казачий отдел и воспитать политически. Но Миронов не вступил в партию.
Тов. Макаров говорит, что Миронов произвел на него впечатление политического младенца, который во многих вещах разобраться не может, задает вопрос Миронову.
— Явился ли бы он в Москву по вызову Казачьего отдела? Миронов отвечает утвердительно.
— А не называли ли вы Казачий отдел собачьим отделом и первообразным отростком слепой кишки? — задает вопрос председа тель трибунала т. Полуян. Миронов смущен и говорит — возможно.
Председатель оглашает доклад Миронова в Казачий отдел, в котором Миронов жалуется, что формирование корпуса тормозится, просит ускорить присылку обмундирования и прислать ему казачьи штаны. — Хочу умереть в казачьих штанах, — заканчивает свой доклад Миронов5*.
Председатель суда указывал на то, что в корпусе совершались большие преступления, как арест комиссаров. Задает вопрос Мироно ву, не явились ли эти аресты результатом пропаганды Миронова.
Миронов отвечает молчанием.
Объявляется перерыв до 6 час. вечера.
Речь обвинителя т. Смилги.
В 7 час. вечера 6 октября обвинитель т. Смилга начал свою речь словами: "Я обвиняю бывшего казачьего полковника Миронова и его помощников в том, что, когда Советская власть находилась в борьбе с Деникиным, он ударил в тыл советским войскам".
Далее обвинитель говорит о том, как он вел переговоры с Мироно вым не осложнять своим выступлением положение фронта. Указано было Миронову на прорыв Мамонтова. И все же Миронов ушел из Саранска вместе со своим корпусом, заставив Советскую власть сни мать с фронта войска для усмирения бунтаря.
— Он, Миронов, знал, — говорит обвинитель, — что за такие
действия солдаты, простые красноармейцы, подлежат расстрелу. Обвинитель переходит к характеристики каждого обвиняемого. Миронов. Здесь на суде скромен. Он раскаивается, говорит, что
человек он неуравновешенный, что его попутал бес. Но на самом деле было не так. Когда Миронов выступал, то он вообразил себя вторым Гарибальди, спасителем Советской власти. Тогда он угрожал, он требовал, он считал себя пророком, вождем.
— Но вот мы видим, что перед нами не орел, а селезень — говорит обвинитель.
Булаткин. Он крайне труслив. Жалкий слюнтяй, незнающий к какому берегу пристать. Он называет себя сочувствующим коммунис тической партии.
— В симпатиях таких людей никогда не нуждалась компартия и впредь нуждаться не будет — говорит обвинитель.
Дроков. Настоящий "военспец", по словам обвинителя, при всех властях в Киеве оставшийся на штабных должностях. Он не может быть той божьей коровкой и скромницей, какой себя выдает на суде. Это наследник Миронова, который должен был бы взять в руки разбушивавшиеся массы и передать их Деникину.
Свою речь обвинитель заканчивает требованием для всех подсу димых высшей меры наказания — расстрела, для комендантской команды — расстрела по списку через десятого и для остальных красноармейцев расстрела по списку через двенадцатого.
Речь защитника.
Свою речь защитник построил на том, что обвиняемые совершили дезертирство, но не с фронта, а на фронт, с целью поддержать своих товарищей, быть в трудную минуту в рядах защитников. Перечисляя заслуги Миронова и остальных подсудимых, защитник просит суд помиловать их.
Последние слова подсудимого.
Миронов говорит, что это последнее слово, его исповедь, в которой он суду и рассказывает о всей своей жизни. Подробно Миронов останавливается на своих военных заслугах. Речь свою Миронов заканчивает словами:
— Жизнь без доверия Советской власти мне не интересна. Да здравствует коммуна и коммунисты!
Все остальные подсудимые, упоминая о своих заслугах, ранах и говоря, что в политике они не разбираются, просят снисхождения. Все они заканчивают свою речь словами: "Да здравствует Советская власть и идеи коммунизма!"
Короткую, но сильную речь произнес Дронов. Он говорит, что он не деникенец. Служил при всех правительствах потому, что всякая власть первым приказом регистрировала всех офицеров, вторым призывала их на службу. Имея полную возможность и при Совет ской власти устроиться в штабах, подсудимый все же ушел на фронт.
— Но если необходимо, то строгое наказание, которое обвинитель требут для меня, то я согласен на это.
В 12 час. ночи трибунал уходит на совещание.
В 3 час. 40 мин. объявляется приговор.
Красный пахарь. Газета Балашовского Совета рабочих, красноар
мейских и крестьянских депутатов. 1919. 8 окт. 201; 9 окт.
202; 12 окт. 204; 15 окт. 206. 1* См. док. 201, 250.
2
* См. док. 184.3* Отточие в документе.
4* См. док. 192.
5
* См. док. 194.
445
287
Переговоры по прямому проводу И.Т.Смилги и членов трибунала о решениях ЦК РКП и Президиума ВЦИК о помиловании осужденных
9 октября 1919 г.
[Смилга]. У аппарата Смилга. Здравствуйте! Передаю Вам лично следующую телеграмму: "Из Москвы, 2872, 9 октября 0 [час.] 9 [мин.], вне всякой очереди. Вручить для передачи т. Смилге.
Доставьте Миронова и осужденных к расстрелу под надежной охраной в Москву. Предложите трибуналу обдумать и предложить меры и условия смягчения участи как их, так и всех остальных осужденных. Секретарь ЦК Елена Стасова"*.
Вслед за этой получена сейчас же другая телеграмма: "Из Мос квы, 2382, вне всякой очереди. 9 октября 0 [час.] 10 [мин.] Передать и вручить Чрезвычайному революционному трибуналу, копия — т. Смилге. О вручении уведомить Кремль.
Ввиду ходатайства Чрезвычайного революционного трибунала, опирающегося на полное раскаяние подсудимых и [опознание ими своей вины перед революцией и трудовым народом, Президиум ВЦИК постановил: "Миронова и его соучастников, присужденных Революци онным трибуналом в Балашове к расстрелу по делу о восстании, помиловать и приговор в исполнение не приводить. За Председателя ВЦИК Л.Каменев, секретарь В.Аванесов". Все. Что имеете сказать по этому вопросу?
Анисимов и Поспелов. У аппарата Анисимов и Поспелов. Приказ о доставлении Миронова в Москву надо исполнить. Надо готовить на дежный конвой.
[Смилга]. Я только что приехал и очень устал, соображения о дальнейшей судьбе Миронова сообщу завтра. К тому времени прошу и трибунал подготовить свои [соображения].
[Анисимов и Поспелов]. Хорошо.
[Смилга]. Подумайте над вопросом — не аннулирует ли вторая телеграмма первую?
[Анисимов и Поспелов]. Нет.
[Смилга]. Нет. Но до моего распоряжения Миронова никуда не отправляйте.
[Анисимов и Поспелов]. Хорошо, больше ничего не имеем.
[Смилга]. До свидания. Смилга.
[Анисимов и Поспелов]. Всего хорошего. Анисимов, Поспелов.
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.З. С.65, 65 об. Телеграфная лента.
* РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.65. Д.153. Л.172—173. Телеграфный бланк.
446
288
"Я ставлю в Политбюро ЦК вопрос об изменении политики к донскому казачеству" (Телеграмма Л.Д.Троцкого И.Т.Смилге)
409 г. Саратов 10 октября 1919 г. Сов. секретно.
Первое. Я ставлю в Политбюро ЦЕКА на обсуждение вопрос об изменении политики [к] донскому казачеству. Мы даем Дону, Кубани полную "автономию", наши войска очищают Дон. Казаки целиком порывают с Деникиным. Должны быть созданы соответственные га рантии. Посредниками могли бы выступить Миронов и его товарищи, коим надлежало бы отправиться вглубь Дона. Пришлите Ваши пись менные соображения по этому вопросу одновременно с отправкой сюда Миронова и других.
Второе. В целях осторожности Миронова сразу не отпускать, а отправить под мягким, но бдительным контролем в Москву216. Здесь вопрос о его судьбе сможет быть разрешен в связи с поднятым выше вопросом.
Предреввоенсовет Троцкий РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.44. Л.277. Заверенная копия.
289 Обращение Ф.К.Миронова "Донским казакам и всем, кто на фронте Деникина"*
Балашовская тюрьма 11 октября 1919 г.
Донские казаки и все, кто на фронте Деникина! 7 октября 1919 г. в г. Балашове по делу мятежа Миронова поста новлен Чрезвычайным революционным трибуналом такой приговор:
"В 3 часа 7 октября Чрезвычайный трибунал, рассмотрев дело Миронова и других, постановил: Миронова, Булаткина, Матвеенко, Фомина, Праздникова, Данилова, Изварина, Федосова, Дронова, Кор неева и Григорьева — расстрелять; Иголкина, Шитова, Хорошенкова, Дородникова — к 10 годам тюремного заключения; Объедкова и красноармейцев команд: комендантской и технического эскадрона из 23й дивизии — к 5 годам тюремного заключения; красноармейцев 1го кавалерийского полка — отправить в рабочий дисциплинарный батальон на 3 года; остальных красноармейцев — отправить на архан гельский участок Северного фронта для службы в строю".
После суда нам, приговоренным к расстрелу, было разрешено из одиночных камер собраться в одной, чтобы последние часы жизни провести вместе.
Вот здесьто сказывается весь человек, помимо своей воли. Смерть жадно смотрит тебе в глаза; леденит душу и сердце; парализует волю
447
и ум. Она уже обняла тебя своими костлявыми руками, но не душит сразу, а медленно, медленно сжимает в своих холодных объятиях, наслаждаясь твоими душевными страданиями; выматывает остатки борящейся воли.
И всетаки, несмотря на холодное дыхание ее, несмотря на то, что осталось жить всего несколько часов, некоторые из смертников и при такой обстановке умели гордо смотреть в ее глаза.
Другие пытались это показать, напрягая остатки своих духовных сил, ибо никто не хотел показаться малодушным и не приходил в безнадежное отчаяние перед неизбежным Роком: и себя и всех нас старается обмануть, например, срывающийся с места наш товарищ в бурном отчаянном танце, отделывая "чечетку", дробно выстукивая каблуками по цементному полу камеры, — а лицо его неподвижно, глаза тусклы, и страшно заглянуть в них живому человеку. Такого товарища не надолго хватает: настолько, насколько он успел свои глаза отвернуть от глаз обнимающей его Старухи... Ее злой хохот над его усилиями самообмана вернул его к действительности, он, низко опустив голову, побрел в угол, подавленный неизбежным.
На полу лежит смертник. Он весь во власти ужаса. Сил нет у него бороться и нет сил без глубокой, полной отчаяния жалости, смотреть на него.
В его глазах стоит один недоуменный вопрос: "За что же, за что? Когда товарищ мой за то же самое преступление осужден сроком на пять лет тюремного заключения". Мы все знали, что это один из смертников лишь жертва капризного случая, рожденного злым роком, понимаем его страдания, видим неправду его судьбы, но, бессильные помочь, отворачиваемся, усугубляя свои страдания.
Больше всего мы старались найти забвение в пении революцион ных и казачьих песен. Словами из песен: "Ах, ты Батюшка, Славный Тихий Дон" мы прощались с тем, кого больше жизни все мы любили и за кого гибли... Но слышал ли нас наш родной Дон, понял ли он нашу любовь, наши страдания — мы не знаем. Песни сменялись новым упадком сил. Постепенно в камере смертников затихал шум, и сквозь наступившую тишину слышалось постукивание костей откудато снова выползавшей жадной Старухи, всегда отходящей в сторону лишь только ктолибо собирался ей, усилиями своей воли, плюнуть в ее глазные впадины. Старуха — Смерть зло смеялась над нашими усилиями освободиться от ее могильных объятий, и лишь только смертника покидала энергия, она снова шла к каждому из нас со своим страшным шепотом: "Жить тебе осталось — десять часов". Упадок духа, неимоверным усилием воли, снова, хотя и медленно, опять поднимается — и опять оживает комната обреченных... То у одной стены, то у другой стоит ктолибо из смертников и чтото пишет — это желание готовящегося к смерти выразить свои последние мысли в назидание живым. Как характерны эти надписи, последний голос человека, отходящего в юдоль, где "нет ни печали, ни воздыхания... но жизнь бесконечная". Каждый выражает свою мысль соответственно со степенью своего умственного кругозора, политической зрелостью и самосознанием.
Я не стану останавливаться на всех надписях, а скажу только то, что я написал за восемь часов до расстрела: Сейчас я кончил беседу с
448
Богом. — "Человек, приготовься к смерти: через несколько часов ты должен умереть. Очисти свою душу и совесть и приди ко Мне, чтобы я мог тебя спросить — исполнил ли ты назначение, которое я дал тебе, посылая на землю". 7 октября 1919 г. восемь часов до расстрела.
Вот что перенесли мы, находясь в камере смертников. Это не тот страх смерти, когда в пылу сражения, среди треска пулеметов, свиста пуль и скрежета снарядов человек играет опасностью, так как знает, что смерть его — дело случая. Он предполагает свою смерть. Смерть в бою не страшна: один момент — и все кончено. Но ужасно для человеческой души сознание близкой, неотвратимой смерти, когда нет надежды на случай, когда знаешь, что ничто в мире не может остановить приближающейся могилы, когда до страшного момента остается времени все меньше и меньше и когда наконец тебе говорят: "Яма для тебя готова".
Такую страшную сказку пережил я и мои товарищи, и вот, как бы воскресший по какомуто чуду для новой жизни, я хочу начать опятьтаки с исполнения того назначения человека, для которого он посылается на землю, а именно — в наше страшное время облегчить страдания ближнего. Я хочу напомнить вам, Донские казаки, братья мои, о прошлом.
Не стремился ли я удержать вас от того, чтобы генералам, поме щикам, капиталистам и вообще буржуазии не удалось втянуть вас в гражданскую войну за их интересы. Я говорил вам на митингах и в воззваниях:
"Братья станичники, давайте сами закончим с контрреволюцией, помещиками и генералами, давайте сами прогоним их с родного Дона, где они свили себе гнездо, — на горе казачества. Не допускайте до того, чтобы для борьбы с контрреволюцией Российская Советская Республика послала свои войска из Саратовской, Воронежской, Пен зенской и друг[их] губерний, ибо тогда пропали ваши хозяйства, ваши хаты, ваши жизни, потому что придут люди озлобленные и будут глядеть на вас, как на контрреволюционеров, приедут люди, не знаю щие нашего быта, нашего жизненного уклада, наших исторических условий, наших обычаев. Горе будет тогда на Дону великое".
И кто меня слышал в 1918 г., тот вспоминал не раз в 1919м, когда мое предчувствие оправдалось. Вспоминал и охал, жалел, что не послушался.
Страшные ужасы пережил наш старый, седой Дон Иванович.
В пустыню он обращается по темноте и невежеству сынов своих.
Братья станичники! Убитых, расстрелянных и замученных людей
не воскресить как с той, так и с другой стороны. Не в силах это человеческих, но остановить дальнейшие убийства и расстрелы — в руках человеческих, в наших руках. Это мы должны сделать во что бы то ни стало. Это в наших руках, это вполне зависит от нас.
Я обращаюсь к вам, Донские казаки, как бы пришедший с того света. Я говорю вам голосом изза могилы, которая пустою только что засыпана за мною:
"Остановитесь, остановитесь. Опомнитесь, задумайтесь, пока не поздно, пока не все еще потеряно, пока можно еще найти путь к миру с трудящимися массами русского народа. Не для нынешнего дня, не
15 1161 449
для себя вы должны найти мир, а для будущих далеких дней, для своего потомства, для своих детей и внуков. Не готовьте им таких ужасов, какие пережили сами.
Если вы не остановитесь и не найдете мира с Советской Россией, Бог отвернется от вас и проклянет навсегда родные берега Дона. Я говорю это пророчески. И вот что будет с вами, вашими детьми и внуками.
Помните, что я пришел с того света. То, за что борется трудящийся народ — неизбежно. Этого не остановить никакому генералу, ни помещику, ни капиталисту. Эти враги трудящихся народных масс, а следовательно, и ваши, отлично это сознают, но стараются хоть на десять лет оттянуть конец своей праздной буржуазной жизни, хоть на десять лет вернуть свои участки земли, громадные имения, свои капиталы, свои дворцы, свое господство. Я допускаю, и этого не боюсь, что вы поможете генералу Деникину задушить революцию, одолеть Красную Армию, а следовательно, и Советскую власть — власть бедноты, власть пролетариата. Но надолго ли? Только на несколько лет, да и эти несколько лет вам не придется жить дома, а придется окарауливать генерала Деникина, капиталиста Рябушинского, поме щика Родзянко, потому что:
«Сколько бы нас красных казаков, рабочих и крестьян не оста лось, мы оружия не сложим и будем биться, до последнего издыха ния, а там придет новая, Третья Русская Революция и в последний раз крикнет Деникину, Рябушинскому и Родзянко: "Долой народных вампиров!" И этот приказ Третьей Русской Революции будет и пос ледним и беспощадным. Она придет не одна, а придет в союзе с Венгерской, Австрийской, Немецкой, Французской, Английской, Аме риканской и другими революциями. Придет в союзе с революцией Мировой. Придет и спросит: "А кто убил Первую и Вторую Русскую Революцию?" — "Генералы, помещики и капиталисты", — скажет в ответ история. "Нет, не верю, — эта шантропа слишком слаба, чтобы справиться одной с моими предшественницами. Кто еще помогал?" Грозно, страшно окликая, спросит Третья Революция. "Казаки", — ответит Старая история. "Иди старуха на покой", — скажет ей третья грозная революция, — а я буду писать новые страницы Новой исто рии, в которой не будет места палачам и тунеядцам ни с той, ни с другой стороны». И первые страницы Новой истории будут кровавы, страшно кровавы. Она сметет с лица земли тех, кто не хочет понять неизбежного. Она в голову сметет казачество, как контрреволюцион ный элемент».
Так не обрекайте же, Донские казаки, своего потомства, своих детей на это проклятье, на это истребление. Это сейчас в вашей воле.
Остановитесь. Советская Россия готова принять вас, своих бра тьев, простить вас, чтобы вы в ее рядах скорее помогли покончить с проклятым старым миром рабства и угнетения трудящихся масс, чтобы начали строить новую светлую жизнь, в которую войдут и ваши дети, не боясь за свою судьбу. Повторяю, что погибших нам не воскресить, но остановить дальнейшую гибель в наших и ваших руках.
Бросайте ваших генералов и идите к трудовому народу, чтобы с ним рука об руку закончить борьбу труда с капиталом.
450
Я торжественно заявляю, что те ужасы, которые были на Дону, больше не повторятся.
Председатель Реввоенсовета Республики т. Троцкий в заседании 16 сентября 1919 г. объявил об изменении политики в строительстве Советской власти на Дону, о забвении всего, что было на Дону, о терпеливом и любовном отношении к оставшимся на Дону казакам и их семействам, о строгом контроле над политическими работниками и об очищении коммунистической партии от негодных, провокационных и контрреволюционных элементов. "Дон должен быть Советским", — закончил т. Троцкий свой доклад.
И вы, станичники, должны это помнить. Это значит: Дон должен быть в союзе с трудящимися массами русского народа, но не в союзе с генералами, помещиками и капиталистами. Коммунистическая пар тия жестоко расправляется только с врагами трудящихся масс, с врагами пролетариата. Не щадит она и своих членов, если видит, что они своим поведением и поступками не пользу Советской власти, а вред приносят. Десятки и сотни таких коммунистов уже расстреляны за те безобразия, что творили на Дону. (Например, морозовский случай.) И будут расстреляны все, кто, так или иначе, подрывает авторитет Советской власти и строительство социальной жизни.
В пункте 5м, раздела 2го утвержденных "Тезисов о работе на Дону" говорится: "Столь же демонстративный характер нужно прида вать расправе над теми лжекоммунистическими элементами, которые проникнут на Дон при его освобождении и попадутся в какихлибо злоупотреблениях против казачества". Здесь уместно сказать, ЧТО В
6 "Известий" ЦК РКП(большевиков) от 30 сентября объявлены основные положения партийной работы на Дону (т.е. тезисы о работе на Дону). С этими тезисами каждому казаку необходимо ознакомить ся, чтобы спросить себя: "Нужно ли ему дольше бороться с оружием в руках против Советской власти, против рабочего класса и не пора ли опомниться и остановиться".
Братья станичники! Я кончил. Я только прошу вас еще раз вспомнить о душевных страданиях одиннадцати смертников, перене сенных за вас. Вспомните: одиннадцать человек через несколько часов должны, были быть расстреляны, и вы поверите, что обманывать и лгать такие люди не могут.
Я вместе с моими товарищами смертниками зову вас еще раз призадуматься над судьбой ваших детей, вашего потомства. Над своей судьбой, когда я звал, вы задуматься не хотели. Так задумайтесь над судьбой ваших детей: что готовите вы им? Бог отдалил мой рас стрел, чтобы исполнить перед вами последнее мое назначение на земле. И я это делаю, но горе вам, если вы ослушаетесь. Я выступаю после семи с половиной месячного прозябания на фронте и глубоко верю, что голос наболевшей души моей о ваших страданиях вы слышите, поймете и, покинув генерала Деникина, уйдете в ряды Красной Армии, где вы будете охотно приняты.
Я не могу умолчать и перед офицерским составом деникинской армии, особенно перед тем из них, который вышел из рядов того же трудового казачества.
Опомнитесь, остановитесь и вы. Вами уже достаточно пролито крови, вам бы с ужасом отвернуться от ее луж. Вы виновники этой
15*
451
крови и всех ужасов, пережитых Доном. Это обвинение бросаю я вам устами известного среди вас писателя Крюкова Федора Дмитриевича, уроженца Глазуновской станицы: "Начинали дело офицеры, раздува ли кадило старики", — пишет Крюков в своей статье "В гостях у т. Миронова" .
Граждане офицеры, кровавое дело начали вы. Вам же, если есть еще остатки чести и совести, может принадлежать более великий начин — начин союза с пролетариатом, который никогда не был и не может быть твоим врагом; начин, на который одинаково благословят вас казаки, рабочие и крестьяне.
Искренно раскаявшихся офицеров, пришедших со взводами, полусотнями, сотнями и полками, Советская Россия примет, как братьев, и предаст забвению их прошлое против нее.
Казак УстьМедведицкой станицы Ф.Миронов
Дарованная мне Президиумом Всероссийского Центрального Ис полнительного Комитета жизнь будет мною отдана до последней капли крови делу коммунистического строительства, а в дальнейшем, если Президиум вернет мне и свое доверие, я стану в ряды коммунис тической партии, чтобы отдать все свои силы на укрепление ее позиции в трудящихся народных массах, особенно среди казачества.
Идея коммунизма — свята.
Ф.Миронов
ЦА ФСБ РФ. С/д Н217. Т.2. С.145—150. Машинописный экз. ГАРФ. Ф.1235. ОП.84. Д.31. Л.34. Машинописный экз.
* Текст обращения был опубликован с некоторыми исправлениями
(Голос трудового казачества. 1920. 1. С. 8—9).
290 Из протокола заседания Оргбюро ЦК РКП(б) об освобождении жены Миронова
13 октября 1919 г.
Присутствовали: Крестинский, Раковский, Стасова, Муранов, Томский, Владимирский, Дзержинский, Троцкий, Максимовский, Со колов, Вегер, Каменев.
Слушали: ...20. Вопрос Нижегородского губкома об арестованной жене Миронова.
Постановили: ...[20.] Освободить.
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.112. Д.9. Л.63. Заверенная копия.
291Из протокола заседания Политбюро ЦК РКП(б)
15 октября 1919 г.
Присутствовали: Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев, Крестин ский, Калинин, Серебряков.
452
Слушали: 1. Вопрос о положении на фронтах...
Постановили: 1. Признавая наличность самой грозной военной опасности, добиться действительного превращения Советской России в военный лагерь, для чего:
а) провести через партийные и профессиональные организации поголовный учет членов партии, советских работников и работников профессиональных союзов и классификацию их с точки зрения их военной пригодности;
б) снять с общественной работы (за исключением Наркомпути, Наркомпрода и ЧК) в центре и на местах максимальное количество коммунистов и сочувствующих. Для детальной разработки проведе ния этой меры и для учета территориальных различий при ее прове дении избрать комиссию в составе тт. Ленина, Троцкого, Каменева и Крестинского...
3. Тулы, Москвы и подступов к ним не сдавать и подготовить в течение зимы общее наступление. Петрограда не сдавать. Снять с беломорского фронта максимальное количество людей для обороны петроградского района. Помочь Петрограду посылкой некоторого ко личества каваллерии...
На ЮгоВосточном фронте218 временно перейти к обороне с зада чей: а) не позволить Деникину соединиться с уральскими казаками;б) освободить часть живой силы для защиты Тулы и Москвы...
...6. Запросить Реввоенсовет ЮгоВостфронта и Донской исполком о способах использования в военнополитических целях антагонизма донцов и кубанцев с Деникиным (использование Миронова).
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.З. Д.31. Л.1. Заверенная копия.
292 Из протокола 104 заседания Казачьего отдела ВЦИК о суде над Ф.К.Мироновым и причастности к мятежу Казачьего отдела
16 октября 1919 г.
Присутствовали: Степанов, Макаров, Мошкаров, Чекунов, Дол гачев, Коробов, Изюмский, Кузюбердин, Краснушкин, Ишкенин, Го воров.
Председатель Чекунов, секретарь Долгачев.
Слушали: 1. Доклад т. Степанова и дополнение к нему т. Макарова по вопросу командирования их: первого — Президиумом ВЦИК, а второго — Каз. отд[елом] ВЦИК в заседание Чрезвычайного револю ционного трибунала в г. Балашов для присутствования при разборе дела о мятеже Миронова и мнимой причастности к этому делу Каз. отдела ВЦИК.
В своих докладах тт. Степанов и Макаров, напомнив об обстоя тельствах и поводах опечатания дел Каз. отд[ела] ВЦИК и указав, что в мандате, выданном т. Степанову ВЦИК по означенной выше коман дировке, между прочим, значится, что его командировка связана "с причастностью" Каз. отдела ВЦИК в восстании Миронова, пояснили, что по приезде их в Балашов ими были предъявлены членам Ревтри
453
бунала т. Полуяну и др. мандаты, на каковые, однако, не было обра щено надлежащего внимания, несмотря на то что мандат т. Степанову был выдан ВЦИК. Из частных бесед с членами трибунала и др. лицами было замечено странное, недоверчивое к ним отношение, особенно ярко отразившееся в том, что им не было предъявлено, несмотря на настойчивые о том просьбы их, следственное производ ство по обвинению Миронова и др. в мятеже, а в конце концов им даже было отказано в допущении в заседание в качестве участвую щих в деле лиц и разрешено было лишь присутствовать среди публики, и то только по их о том настоянию. Лишь благодаря этому присутствию в заседании и вследствие указания на них трибуналу со стороны обвиняемого Миронова с просьбой о допросе их в качестве свидетелей, трибунал вынужден был предоставить им возможность дать некоторые объяснения.
Благодаря этим объяснениям и прочитанным вследствие этого председателем трибунала некоторых постановлений Каз. отдела, на ходящихся в деле трибунала, а равно и вопросу, заданному т. Мака ровым обвиняемому Миронову: "Прибыл ли бы он в Москву в момент выступления, если бы Каз. отдел ВЦИК вызвал его?", а также ответу на это со стороны Миронова: "Да, выехал бы", — защитник Миронова
— гражданин Рыбаков — просил трибунал, ввиду того, что ему совершенно неизвестны были обстоятельства, выясненные тт. Степа новым и Макаровым, сделать перерыв для ознакомления с непредъ явленными ему материалами Казачьего отдела, находящимися в рас поряжении трибунала до открытия заседания. Эта просьба защитника трибуналом была удовлетворена. После двухчасового перерыва засе дание продолжалось, причем защитником Рыбаковым было указа но, как на односторонность следствия, так и на умолчание в нем о действиях политработников корпуса перед восстанием корпуса, а равно и на то, что члены трибунала на предварительном следствии исполняли следовательские обязанности. В конце концов был выне сен всем подсудимым обвинительный приговор, причем 11 из них: Миронову, Булаткину, Матвеенко, Фомину, Праздникову, Данило ву, Изварину, Федосову, Дронову, Корнееву и Григорьеву была назначена высшая мера наказания — расстрел. Однако по телеграф ному ходатайству, с ведома и согласия трибунала, защитника Рыба кова перед Президиумом и Председателем Президиума ВЦИК приго вор этот не был приведен в исполнение и все обвиняемые были помилованы.
На пути из Балашова в Москву тт. Степанов и Макаров в том же поезде встретили препровождавшихся под конвоем в Москву поми лованных — Миронова и других. Дальнейшая судьба помилованных осталась неизвестна тт. Степанову и Макарову. В добавление к своему докладу докладчики объяснили, что над политработниками Донкорпуса Миронова состоялся также суд. Большая часть из них в наказание разосланы в красноармейские части, как в качестве рядовых, так и политических работников, а более видные политра ботники Донкорпуса, как, напр.: Болдырев — быв. начальник 1й Донской дивизии, — назначен комиссаром оперативного отдела штаба 9й армии, Рогачев — быв. зав. политотделом Донкорпуса — назначен комиссаром бригады 14й дивизии 9й армии и Ларин —
454
быв. член Ревсовета Донкорпуса — назначен в распоряжение Донис полкома.
В заключение оглашена выписка из протокола Казачьего отдела ВЦИК от 30 сент. с.г. за 100 и ответ на таковую т. Троцкого от 4 октября с.г. за 10044/м*.
Постановили: 1. Принимая во внимание, что Казачий отдел ВЦИК, образовавшийся с первых дней Октябрьской революции при полном сознании и искренности в укрепление Советской власти, как в своем целом, так и по отдельности каждый из членов отдела не принимал и не мог принимать ни малейшего участия в мятеже Миронова не только по силе своих убеждений, как принадлежащий к коммунистической партии, но и как верные исполнители предуказа ний высшей центральной власти, Казачий отдел ВЦИК протестует против всякого рода подозрений и предположений о причастности Каз. отдела ВЦИК к мятежу Миронова.
Усматривая из докладов командированных тт. Степанова и Ма карова односторонность следствия в деле о мятеже Миронова наряду с сообщением т. Троцкого от 4/Х с.г. за 10044/м на имя Казачьего отдела ВЦИК о неправильном его информировании, последствием чего и послужило опечатание дел Каз. отдела ВЦИК, выражает глубокое огорчение по поводу означенного опечатания, прося как ВЦИК, так и ЦК п[артии], а равно и т. Троцкого принять меры, соответствующие степени виновности информаторов, послуживших основанием к оскорблению революционных чувств и действий Каз. отдела ВЦИК, и вместе с тем позаботиться о реабилитации Каз. отдела ВЦИК путем [ши]рокого оглашения о полной непричастности последнего к мятежу Миронова, так как опечатание дел Казачьего отдела и распространение информаторами неверных сведений о Ка зачьем отделе дало повод скрытым врагам Советской России умалять силу и значение революционной деятельности Каз. отдела ВЦИК в ущерб укреплению Советской власти и проведения идей коммунизма среди трудового казачества.
Просить ЦК п[артии] отозвать всех бывших политработников Донкорпуса Миронова, ранее скомпрометировавших себя на Дону и ныне получивших новые назначения на ответственные должности в Донской области.
Копию сего постановления вместе с выпиской из протокола заседания Казачьего отдела ВЦИК от 30 сент. с.г. за 100, п. 4 и копией ответа на таковую т. Троцкого за 10044/м препрово дить в ВЦИК и ЦК п[артии], а также копию сего протокола т. Троц кому.
Подлинный за надлежащими подписями.
С подлинным верно: секретарь Казачьего отдела ВЦИК Долгачев
ГАРФ. Ф.1235. Оп.83. Д.4. Л.50, 50 об. Подлинник".
РГВА. Ф.33987. Оп.1. Д.113. Л.187, 187 об. Заверенная копия с
печатью Казачьего отдела.
* См. коммент. 208. ** Текст подлинника отличается более сокращенным вариантом от
заверенной копии. Публикуется по заверенной копии.
455
293 Телеграмма Э.М.Склянского И.Т.Смилге о судьбе Миронова
122/ш 16 октября 1919 г.17 час.По прямому проводу. Шифром.
До сих пор Вы не представили ЦК Ваших соображений об исполь зовании Миронова и донского вопроса. Этим задерживается разрешение вопроса. Ваша просьба о передаче Вам на укомплектование мироновцев [с] рассмотрением отложена и будет поставлена в связи с использовани ем Миронова. Справку, которую Вы просили, нельзя было Вам дать до сегодня ввиду заваленности Полевого штаба работой. Сегодня будет дана. Сегодня же будет Вам передана данная нами директива.
Склянский
РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.44. Л.278. Заверенная копия; Л.279. Авто граф Склянского.
294
Записка по прямому проводу Л.Д.Троцкого Э.М.Склянскому о судьбе Миронова
2807 16 октября 1919 г. 20 час. 25 мин.*
Смилга послал в мое распоряжение Миронова и его сотоварищей, необходимо распорядиться, чтобы их содержали в благоприятных условиях. Желательно, чтобы т. Калинин их принял и взял бы торже ственное обещание самоотверженно служить Советской власти.
Предреввоенсовета Троцкий РГВА. Ф.33987. Оп.1. Д.229. Л.334. Телеграфная лента.
ГАРФ. Ф.130. Оп.З. Д.703. Л..418. Машинописная копия.
* Время передачи по телеграфу.
295
Заявление Ф.К.Миронова в Реввоенсовет Республики с предложением использовать его в будущем
г. Москва 18 октября 1919 г.
[От] гражданина Ф.К.Миронова (гостиница Альгамбра — Б.Твер ская, Гнездиковский пер.) Заместителю председателя Реввоенсовета Республики т. Склян скому
456
В предвидении создавшегося положения, далеко раньше появле ния в "Известиях" двух статей т. Стеклова219 о партизанской борьбе, в моем мозгу гнездилась мысль об этом способе борьбы и постепенно приобретала реальные формы.
Теперь эта мысль нашла подтверждение в печати. Я не знаю, в какую форму этот способ борьбы (его необходимо разработать) выли вается в теоретических предположениях т. Стеклова, — хотел бы предложить свой проект организации этой борьбы.
Этот проект, помимо непосредственной пользы теперь, способствовал бы в будущем образованию вновь сплошного фронта социальной рево люции для борьбы с капиталом и буржуазией. Не говорю о совершенстве моего проекта, но испытавший себя практически в японскую и герман скую ВОЙНЫ, вынес долю положительных результатов, которые и хотел бы применить теперь на поле революционной борьбы.
Позволяю честно и искренне заявить: дарованная жизнь принад лежит только делу социальной революции, как она не один раз и по ту сторону только что засыпанной за мною могилы, приносилась в боях на алтарь того же дела.
Я вновь рожденный. Будущее скажет, кому нужна была моя гибель и кто так тонко (суд приподнял завесу) сплел паутину вокруг меня и толкнул на гибель мне — ее прорвать, но справедливость — это мой бог — восторжествовала. Я жив; снова надеюсь работать за наше общее дело уничтожения власти капитала, власти буржуазии; снова мечтаю услыхать от т. Троцкого, как в январе этого года, голос, дышащий полным доверием.
Прошу доложить это заявление т. Троцкому.
Гражданин Ф.Миронов
[Помета Э.М.Склянского:] "С нарочным т. Ленину в собственные руки. Склянский. 18.Х.19 г.".
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.84. Д.47. Л.49, 49 об. Машинописная копия.
296—297
"Ларина, Болдырева и Рогачева... нельзя пускать в Донскую область"
20—24 октября 1919 г.
296 Из протокола заседания Оргбюро ЦК РКП(б)
20 октября 1919 г.
Присутствовали: Каменев, Крестинский, Раковский, Муранов, Стасова, Томский, Дзержинский, Владимирский, Невский, Соколов, Ногин и Новгородцева.
Слушали: ...12. О недопущении на Дон непопулярных тт. Ларина, Болдырева и Рогачева.
457
Постановили: ...12. Предложение т. Стасовой сообщить т. Смилге, чтобы он не давал командных назначений на своем фронте и не пускал для советской работы в Донобласть бывших офицеров Ларина, Бол дырева и Рогачева, как ввиду их партийной, по ее мнению, неблаго надежности, так и ввиду того, что их имена связаны с проведением непопулярной среди казачества прошлогодней директивы ЦК:
а) переслать т. Смилге все имеющиеся в Секретариате ЦК мате риалы об указанных товарищах];
б) предложить т. Стасовой в предварительном конфиденциальном письме предупредить т. Смилгу о необходимости не допускать на Дон непопулярных в связи с проведением прошлогодней директивы ЦК* товарищей. (Последнее — против голоса т. Крестинского.)
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.112. Д.9. Л.87, 88. Заверенная копия.
* См. док. 88.
297
Письмо Е.Стасовой И.Т.Смилге в связи с деятельностью отдельных руководителей в Донской области
г. Москва 24 октября 1919 г.
Дорогой Ивар Тенисович!
На последнем заседании Оргбюро у нас были горячие дебаты по поводу некоторых казачьих офицеров, которые проявили себя, так или иначе, во время мироновщины и прежде по своей работе в Донской области. Относительно этих офицеров предостерегали и раньше, указывали на то, что они во время оно, проводя директиву Цека, умышленно проводили ее сугубо точно, зная, что такое поведе ние не сможет не вызвать острой реакции, а она, в свою очередь, приведет к восстанию. После того как мы отступили из Донской области, некоторые из товарищей из Казачьего отдела ВЦИК (из немногой хорошей публики, которая зарекомендовала себя не только в последние дни, а идет с нами с начала Февральской революции, а то и раньше) предупреждали, что Ларина, Болдырева и Рогачева в будущем нельзя пускать в Донскую область, так как они там оставили после себя самую отчаянную память, и что им вообще нельзя ни в коем случае доверять, особенно в пределах Донобласти. Так как теперь, после мироновского процесса товарищи опять явились с этими указа ниями и так как все их предыдущие указания всегда были правильны и при нашем игнорировании их приводили к печальным результатам, за которые мы потом расплачивались с торицей, то я считала безус ловно необходимым предупредить Цека об этом и предложить Оргбю ро принять соответствующие меры. В Оргбюро по этому вопросу не составилось единодушного решения, как Вы видите из прилагаемой выписки. Материалы об этих лицах вам, вероятно, частью знакомы. Думаю, что вследствие большой работы и Вашей близорукости Вы вряд ли сможете уделить время, чтобы их читать, и это именно и побудило меня стоять на точке зрения необходимости лично Вам
сообщить имеющиеся сведения, а товарищи приняли ЭТО В форме письма к Вам. Вы знаете, что я человек не панический и не поддающийся личным впечатлениям, а проверяющий их трезвым рассудком. Так и в этом случае — все говорили мне за то, что необходимо сугубо быть осторожным на Дону и принять все меры К предотвращению всяких возможных выступлений. Вот и все, что имею Вам сообщить.
С горячим приветомВаша Елена Стасова
РГВА. Ф.246. Оп.6. Д.1. Л.249—250. Автограф.
298—299
Решения Политбюро ЦК РКП(б) по "вопросу о Миронове"
298 Из протокола заседания Политбюро ЦК РКП(б) о полной амнистии Миронова и введении его в состав Донисполкома
23 октября 1919 г.
Присутствовали: Ленин, Каменев, Калинин, Крестинский, с сове
щательными голосами: Дзержинский, Раковский, Семашко. Слушали: ...4. Вопрос о Миронове. Постановили: 1. Миронова от всякого наказания освободить.
Ввести его в состав Донисполкома. Ввиду того, что настоящее постановление принято двумя голосами (Каменева, Ленина) против Крестинского, предлагавшего назначить Миронова на командную должность, при воздержавшемся Калинине, поручить т. Крестинско му выяснить по телефону мнение т. Троцкого. До переговоров с Троц ким постановление в исполнение не проводить.
Освободить от наказания остальных освобожденных по делу Миронова, поручив Смилге как проведение этого в жизнь, так и распределение помилованных по различным войсковым частям и советским организациям.
Ввиду заявленного Мироновым т. Дзержинскому желания вступить в коммунистическую партию, признать, что он может войти в партию лишь обычным порядком, т.е. пробыв сначала не менее трех месяцев сочувствующим, причем по истечении стажа вопрос об окончательном приеме в партию должен рассматриваться в ЦК.
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.З. Д.32. Л.1.; Оп.163. Д.13. Л.З. Заверенная
копия.
459
299 Из протокола заседания Политбюро ЦК РКП(б) о дальнейшей судьбе Миронова
26 октября 1919 г.
Присутствовали: Ленин, Каменев, Крестинский.
Порядок дня:
1. Предложение т. Дзержинского: издать обращение Миронова к
донским казакам*. Предложить Государственному издательству напечатать.
2. Предложение т. Троцкого: не ограничиваясь введением Мироно ва в Донисполком, дать ему командное назначение на ЮгоВосточный фронт.
Ввести пока только в Донисполком.
3. Просьбу Миронова отпустить его на неделю в Нижний Новгород к семье.
Выяснить, поддерживает ли он свою просьбу ввиду назначения на Дон. Если поддерживает — отпустить.
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.163. Д.14. Л.1. Подлинник; Оп.З. Д.ЗЗ. Л.1.
Заверенная копия.
* См.док. 300.
300 Обращение Ф.К.Миронова к трудящимся Дона и Кавказа
г. Балашов 23 октября 1919 г.
Трудящимся Дона и Кавказа!
Оглянитесь назад, кто ведет Вас в бой против Советской России, кто заставляет вас восстанавливать старые права царского режима, в когтях которого 300 с лишним лет бился, задыхался и коснел в невежестве рабочий класс.
Знайте — в угоду своим генералам вы творите гнусное дело — вы душите все завоевания Великой рабочекрестьянской революции, восстанавливая чины, погоны, цепи, рабство и насилие, восстанавли вая хозяинапомещика в своих прежних правах.
В одну из самых свободнейших стран мира смерть и разрушение несете вы на своих штыках.
Два года вы не даете покоя Советской власти, два года вы не даете возможности мирно развивать дальше дело, начатое руками рабочих. Смерть, опустошение, цепи, варварство, нагайку, плеть, тюрьму,
виселицу несете вы, будучи одурачены своими генералами.
В бешеной злобе царская свора, потерявшая трон, напрягает все усилия к тому, дабы вновь поработить рабочих, крестьян и трудовых казаков, вновь стать владыками мира.
Казаки и солдаты лагеря белых! Оглянитесь назад! Путь, пройденный вами, усеян трупами ваших же братьев.
Но каждым ударом своим вы вонзаете нож в сердце рабочего
класса. Но верьте, бита карта приспешников царизма.
Трудящиеся Советской России разбили Каледина, Краснова, "Ва шего Верховного правителя" — Колчака, сумели разрушить Брест ский мир, навязанный могущественным германским империализмом, сумеют разбить и генерала Деникина.
Советская Россия, оказавшись сильней бронированного кулака Вильгельма, перед которым преклонялся Краснов, скоро покончит и с "Вашим"* царькомгенералом Деникиным.
Казаки, одумайтесь пока не поздно!
Мы знаем — вы обмануты, одурачены, но для раскаявшихся, [о]сознавших свою вину, двери у нас открыты. Смелее переходите к нам и вступайте в наши красные ряды. Казаки, известно ли вам, что к нам тысячами переходят в полном
вооружении на Восточном и Южном фронтах?
Известно ли вам, что нами в последние дни разбиты 12 полков вашего Мамонтова, известно ли вам, что при взятии нами Орла бегущая белогвардейская свора в панике оставила нам несколько танков и два бронепоезда?
Известно ли вам, что в вашем же тылу народы Дагестана, Терека, Кубани восстали против ига Деникина? Известно ли вам, что восставшими захвачены Грозный, Дербент и Шура?
Известно ли вам, что в Ставропольской губ. развивается деятель ность повстанческих крестьянских отрядов, которые двинулись в помощь к нам?
Известно ли вам, что в районе Кисловодск—Минеральные воды крестьянами захватывается оружие и наносится удар в спину Деникина. Известно ли вам, что Колчак разбит и Сибирь становится совет ской Сибирью? Казаки, все это происходит там, где вы бессознательно разрушили Советскую власть и помогли вскарабкаться наверх генералу Деникину.
Казаки, оглянитесь назад!
Спросите себя, что и кого защищаете вы?
Генерал Деникин превращает Дон и Кавказ в английскую коло нию. Генерал Деникин в благодарность за свою работу получает сотни десятин земли от помещиков.
Генералу Деникину понадобились погоны, чины, и он их ввел.
Генерал Деникин, желая задушить рабочих, оптом и в розницу распродает Советскую Россию. Генерал Деникин, дабы упрочить свое господство, ввел вновь жандармерию и полицию. Генерал Деникин, бросая вас в бой обманным путем против крас ных бойцов, втихомолку вывозит в Англию хлеб в миллионах пудов. Генерал Деникин, поработив рабочих, крестьян, вернул помещика, фабриканта. Вот то, что защищаете вы.
Казаки, оглянитесь назад!
Вы предаете и продаете свой трудовой народ.
Смелей же в наши ряды. Общими усилиями мы не дадим Совет скую Россию превращать в английскую колонию, мы не дадим кучке
461
авантюристов, проходимцев владычествовать над миллионами трудя
щегося класса.
Казаки, последуйте примеру восставших народов Дагестана, Те река и Ставропольской губ. Знайте, мир наступит лишь тогда, когда на Дону и Кавказе водрузится красное знамя Советской власти.
Вы видите сами, что в вашем тылу, где низвергнута Советская власть, вновь восстание за Советскую власть. Братья казаки, бейте, рубите своих генералов, рвите погоны, гоните прочь царскую сволочь! В братском союзе рабочих, крестьян и трудовых казаков мы победим! Бейте в набат, зовите обманутых в наши ряды, взрывайте твердыни дворянства, сбросьте железные цепи, оковы стальные и на Дону у себя! Вперед под красное знамя Советской России!
[Миронов] РГВА. Ф.192. Оп.6. Д.5. Л.41—42. Машинописный экз.
* В другой копии — "Великим".
301
Выписка из протокола 65 заседания
Президиума ВЦИК об освобождении
Ф.К.Миронова и подсудимых
29 октября 1919 г.
Слушали: ...2. Об освобождении Миронова и всех лиц, привлечен ных по делу Миронова.
Постановили: ...2. Амнистированного Миронова освободить и на править в распоряжение Наркомвоен. Всех арестованных по делу Миронова освободить и находящихся в Москве направить в распоря жение Наркомвоен, всех находящихся в Балашове направить в рас поряжение члена Реввоенсовета Республики т. Смилги.
Секретарь ВЦИК
ЦГАФ. Ф.1235. Оп.94. Д.91. Л.278. Копия*.
* Выписка была направлена в РВС Южного фронта 1 ноября 1919 г.,
19090.
302 Записка Е.Д.Стасовой секретарю ВЦИК А.С.Енукидзе о введении Ф.К.Миронова в состав Донисполкома
г. Москва 31 октября 1919 г.
Уважаемый т. Авель Софронович!
Согласно постановлению Политбюро т. Миронов назначен членом Донисполкома (введен в него). Выдайте ему, пожалуйста, соответст
462
венный мандат*, как мы этого не делаем по отношению к исполко мам220.
С приветом Елена Стасова
Резолюция (Енукидзе): "Написать мандат, что т. Филипп Кузьмин Миронов назначается членом исполнительного комитета Донской облас ти Президиумом ВЦИК. Секретарь ВЦИК [подпись отсутствует]".
ГАРФ. Ф.1235. Оп.94. Д.91. Л.271. Подлинник на бланке ЦК РКП(б)с печатью ЦК.
*
Мандат был выдан Ф.К.Миронову за 18960 от 31 октября 1919 г.
как члену Донского областного исполнительного комитета (ГАРФ.
Ф.1235. Оп.94. Д.94. Л.276).
Приложение к РАЗДЕЛУ IV
303 Исповедьвоспоминания Ф.К.Миронова
19 октября 1919 г. г. Москва, гостиница Альгамбра, Гнездниковский пер.
Посвящаю верному, милому и незабвенному другу и жене Надеж де Васильевне МироновойСуетенковой.
1. Южный фронт.
"За последнее время на Южном фронте произошли два факта, имеющие гигантское значение — измена казачьего полковника Миро нова и кавалерийский набег генерала Мамонтова..."1*
Итак, 12 дней жизни... 12 дней, как позади осталась уже приготов ленная яма, засыпанная потом пустою... Эта яма для меня является символом смерти, пред лицом которой не лгут. Я хочу, постоянно оглядываясь на нее, быть искренним в этих моих записках, в этих воспоминаниях о 47летней жизни, оставшейся по ту сторону засы панной ямы.
Короче — это исповедь многострадальной жизни, не понятой современниками, но жизни поучительной, а если и нет, то интересной, как жизнь отдельного мира.
Свои воспоминания я должен бы вообще оставить, но этому чуть не помешала насильственная смерть. Если же я теперь к этому приступаю, то и самому даже интересно оглянуться назад, на свои 47 лет, оставшиеся за ямой — с одной стороны, а с другой — с 3 час. 7 октября начинается новая жизнь, новый ее период и с общественной точки зрения и с семейной.
В последнем случае личная моя жизнь принадлежит не мне — Надежде Васильевне Суетенковой.
Через несколько дней на свет появится новая жизнь, забота о которой ляжет на нас обоих, как лежит также, забота о моей старой семье. В этом сила нашего союза с Надею.
463
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий